Увидев Итана, она осеклась.
– Привет, Лиза.
– Я впечатлена, – заявила она.
– Впечатлена?
– Вы вернулись расплатиться. Сказали, что вернетесь, но я, честно говоря, не думала, что когда-либо увижу вас снова. Я прошу прощения за…
– Нет, послушайте, сегодня я пока не смог отыскать свой бумажник.
– Вы хотите сказать, что вернулись не затем, чтобы заплатить за вчерашний ночлег? Как обещали мне множество раз?
Итан прикрыл глаза, цедя воздух сквозь неистовую боль.
– Лиза, вы даже не представляете, что за денек мне выдался. Мне нужно лишь прилечь на пару часиков. Мне не нужен номер на всю ночь. Только местечко, чтобы вздремнуть, прочистить мозги. Мне ужасно больно.
– Погодите-ка. – Соскользнув со стула, она перегнулась к нему через стойку. – Вы по-прежнему не в состоянии заплатить и теперь просите у меня еще номер?
– Мне больше некуда пойти.
– Вы мне врали.
– Сожалею. Я и вправду думал, что смогу к…
– Вы понимаете, что ради вас я подставилась под удар? Что я могла лишиться работы?
– Извините, я не хотел…
– Ступайте.
– Простите?
– Вы меня слышали?
– Мне некуда идти, Лиза. У меня нет телефона. Нет денег. Я не ел со вчерашнего вчера и…
– Растолкуйте мне еще разок, каким боком хоть что из этого меня колышет.
– Мне только-то и нужно, что прилечь на пару часиков. Я вас умоляю.
– Послушайте, я растолковала вам как могла внятно. Теперь вам пора уходить.
Итан не шелохнулся. Просто смотрел на нее в надежде, что она, разглядев страдание в его взгляде, смилостивится.
Но Лиза вместо того сняла трубку и начала набирать номер.
– Что вы делаете? – спросил Итан.
– Звоню шерифу.
– Ладно, отлично. – Подняв руки в знак капитуляции, он попятился от стойки. – Ухожу.
И уже подошел к дверям, когда Лиза окликнула его:
– И чтобы больше я никогда вас здесь не видела!
Итан едва не оступился, спускаясь по ступеням, и, пока добрался до тротуара, голова совсем поплыла. Огни фонарей и огни фар проезжающих автомобилей завертелись, и Итан почувствовал, что сила отливает от ног, будто кто-то выдернул сливную пробку.
И тем не менее он двинулся по тротуару, увидев, что здание красного кирпича высится над улицей в восьми кварталах отсюда. Страх еще гнездился в нем, но теперь он нуждался в больнице. Хотел обрести постель, сон, медикаменты. Что угодно, только бы покончить с болью.
Тут уж либо в больницу, либо спать под открытым небом – в переулке или в парке во власти стихий.
Но пока что это целых восемь кварталов, и каждый шаг сейчас требует сокрушительного расхода энергии, а огни вокруг уже начали распадаться – кружа, длинные хвосты стали ярче, выразительнее, зрительное восприятие исказилось, словно он способен видеть мир только как сделанный на сверхдлинной экспозиции фотоснимок ночного города – фары автомобилей растягивались в пламенеющие ленты, а уличные фонари пылали газовыми горелками.