– Еще не знаю.
Ухватившись за балясину, Тереза с трудом поднялась.
Добралась до импровизированного бара на старинном умывальнике, служащего лишь элементом декора.
Даже не потрудилась смешивать очередной джин-тоник. Просто бросила льда в стакан для виски и наполнила его элитной водкой.
Сделав долгий глоток, добрела обратно до лестницы.
– Не знаю, как это переварить, Адам, – проговорила она и, пригубив, поняла, что эта порция алкоголя свалит ее с ног окончательно.
– Я тоже. Ты спрашивала меня, что случилось, по моему мнению?
– Ага.
– У меня нет никаких ответов для тебя. Пока что. Строго между нами, мы снова вплотную занялись агентом Столлингсом. Взялись вплотную за всех, кто имел доступ к месту происшествия до моего прибытия. Но пока что ни к чему не пришли. И, как тебе известно, это произошло более года назад.
– Что-то тут не сходится, – заметила она.
Хасслер уставил на нее взгляд, полный тревоги. И проронил:
– Ни хрена.
* * *
Проводив его до машины, Тереза стояла на мокрой улице под дождем, глядя, как габаритные огни становятся все меньше и меньше, прежде чем скрыться за вершиной холма.
Вверх и вниз по улице виднелись огни гирлянд рождественских елок в домах соседей. Они с Беном елку пока не ставили, да и вряд ли соберутся в этом году. Подобное слишком смахивало бы на приятие этого кошмара, окончательное признание, что он не вернется домой никогда.
* * *
Позже, когда такси развезли всех по домам, она лежала внизу на диване, борясь с кружением мира вокруг.
Не могла уснуть, не могла отключиться.
Каждый раз, открывая глаза, фокусировала взгляд на настенных часах, минутная стрелка которых мучительно медленно тащилась от двух к трем часам утра.
В 2.45, больше не в силах выдерживать тошноту и головокружение ни секунды, Тереза скатилась с дивана, вскарабкалась на ноги и нетвердой походкой побрела на кухню.
Взяв из буфета один из пары-тройки оставшихся чистых стаканов, наполнила его водой из-под крана.
Выпила и вновь наполнила еще два раза, прежде чем жажда утихла.
В кухне царил полнейший разгром.
Приглушив свет рельсовых светильников, она принялась заполнять посудомойку, чувствуя какое-то удовлетворение от того, как та мало-помалу заполнялась. Включив ее, пошла по дому с пластиковым мешком, собирая пивные стаканы, бумажные тарелки, скомканные салфетки.
К четырем утра дом выглядел получше, да и Тереза уже не чувствовала себя настолько пьяной, хотя позади глаз появилась заметная пульсация – первый признак подступающей головной боли.
Проглотив три таблетки «Адвила», она стояла перед кухонной раковиной в предрассветной тишине, слушая, как дождь барабанит за стенами по доскам террасы.