От Екатерины Французской
Карлу, дофину Вьеннскому
Возлюбленный брат мой!
В эту ночь мы останавливаемся в замке герцога Бургундского Бри-Комт-Робер, менее чем в дне пути от Мелёна. Я уверена, что вы здесь, так близко, но я не могу приехать к вам, чтобы заручиться вашей помощью.
Ах, почему Господь заставляет меня терпеть эту непереносимую муку!
Дьявол-герцог снова явился ко мне в опочивальню; проник подобно черному призраку, в своем самом зловещем виде, просочился мерзким сгустком грязи, хотя у дверей стоит стража. Скольким он угрожал, скольких вынудил смотреть в другую сторону? Почему не вмешивается моя мать? Наверняка она не знает, что происходит, потому что поет дифирамбы герцогу и сажает его о свою правую руку, на то место, которое должен занимать наш отец.
Мне неведомо, какие дьявольские козни замышляют герцог и королева, но гонцы все еще приезжают и уезжают из Нормандии, несмотря на английскую оккупацию. Ведут ли они переговоры с королем Генрихом? А вы, Карл? Почему никто не соберет армию и не вышвырнет врага из Франции? Неужели вы так испугались победителя Азенкура?
Я часто задумываюсь, каков он, этот Генрих. Луи называл его распутником, но даже если в этом есть хоть доля правды, Генрих, как и любой другой, отверг бы меня, если бы знал, как надо мной надругались. Я не могу думать о Генрихе как о враге, пока мой настоящий враг находится рядом со мной и сделал меня своей шлюхой. Я изо всех сил стараюсь вернуть свою веру в Бога, ведь Вельзевул украл мою истинную сущность.
Навечно ваша любящая сестра,
Екатерина
Писано в замке Бри-Комт-Робер,
в рассветный час среды восьмого дня
февраля 1419 года
В Бри-Комт-Робер Екатерина трижды отсылала Агнессу и нас с Алисией из своих покоев. Мы с дочерью мерзли на холодном чердаке, где хранились дорожные сундуки, молясь о чуде, которое спасло бы принцессу от жестокого насильника. Тогда же Екатерина написала еще одно из своих посланий, о чем свидетельствовали брызги чернил на столе в ее спальне и черные пятна на пальцах, которые пришлось долго оттирать. Она так и не призналась мне, о чем и кому писала. Мне хотелось предложить ей какой-нибудь способ доставить эти письма, но доверить передачу можно было только Люку, а я не желала подвергать сына опасности.
В замке бургундского дьявола мы испытывали множество неудобств, связанных со скудным обслуживанием. Нам отказывали даже в горячей воде для омовений, и Екатерине приходилось умываться ледяной водой из колодца. Как ни странно, принцесса стойко сносила трудности и не жаловалась.
– Это как покаяние, Метта, – призналась она. – Меня испытывают, как Христа в пустыне, и я молю лишь об одном – чтобы Господь в его милосердии освободил меня от страданий. Если бы я не верила в это, я сошла бы с ума, как отец.