– А как ты в юности проводила Майский праздник, Метта? – спросила Екатерина.
– Вы испортите платье, – запротестовала я. Складки роскошного бледно-желтого шелка покрыли зеленые пятна мха.
– Ну и что?! – Принцесса небрежно пожала плечами. – Расскажи!
Я, конечно же, уступила.
– На рассвете мы взбирались на Монмартр и умывались росой. Говорят, если поцеловать парня с первомайской росой на губах, он станет твоим навеки.
– Жаль, что солнце уже высушило росу, иначе мы могли бы это проверить! – шаловливо воскликнула Екатерина, подмигивая неуклюжему Люку. Мой сын смущенно покраснел. Ошарашенный присутствием принцессы, за весь день он не осмелился произнести ни слова.
Эта поездка ознаменовала начало новой, опасной близости между Екатериной и моей семьей. От самой принцессы опасности ждать не приходилось – нет, рядом с ней было только отрадно, – однако многие иначе расценивали подобную дружбу: слишком велика была разница в нашем происхождении и положении. Сидеть рядом с Екатериной и делить с ней еду являлось нарушением строгого дворцового этикета. Знатные господа ревностно следили за его соблюдением, и в их глазах подобная бесцеремонность заслуживала сурового наказания. Я утешалась лишь тем, что никого из вельмож поблизости не было.
Несколько дней спустя, нарядив Екатерину в роскошное платье для ужина с дофином, я отправилась домой и послала Алисию узнать, свободны ли Жан-Мишель и Люк для семейной трапезы. Порой нам удавалось выкроить для этого часок-другой. Чуть раньше я попросила на кухне короля горшочек гороха и хороший кусок бекона и теперь поставила их на огонь. Весело переговариваясь, мы рассаживались у огня, когда тихо скрипнула дверь, и, к нашему огромному удивлению, вошла Екатерина. Ее богатый наряд резко контрастировал с простотой нашей башенной комнаты.
Принцесса нерешительно замерла у двери.
– Я услышала, как вы разговариваете и смеетесь, и подумала, что могла бы немного посидеть вместе с вами…
Жан-Мишель вскочил, стянул худ[8] с головы и стал неловко переминаться с ноги на ногу, не зная, как вести себя в присутствии августейшей гостьи. Я поспешила предложить Екатерине его освободившееся кресло.
– Нет, что вы, я не хочу отнимать место у вашего отца, – сказала Екатерина, улыбаясь Алисии и Люку, смущенно поднявшимся со скамьи. – Я сяду с тобой, Алисия, если местечко найдется. Вы потеснитесь?
Она присела на краешек скамьи, но пышная вышитая юбка почти не оставила места для третьего. Люк, всегда готовый услужить принцессе, переместился со своей миской на пол, откуда уставился на Катрин, зачарованный блеском золота и драгоценных камней, украшавших ее шею и лоб.