Движение по лестнице вниз казалось бесконечным – цель уже не была столь очевидной. Казалось, что смысл жизни доктора и моряка в том, чтобы ногами считать тысячи и миллионы ступеней. Чудилось, что темнота осязаема и приходится прикладывать немалые силы, дабы преодолевать ее сопротивление. Максим всхлипнул:
– Юленька, ах, как же славно тебе в этих белых одеждах – ты вся словно светишься изнутри!
На этот раз Родин вмешиваться не стал. Его сознание просто зафиксировало, что спутник снова начинает заговариваться. И вдруг ступени кончились. Георгий снова чуть не пропахал носом каменный пол – удержался на ногах чудом.
Вдалеке показались красноватые отсветы на стенах. Вначале Родин счел это обманом зрения, но по мере приближения они не исчезали. Вскоре можно было разглядеть силуэты. Максим приободрился и снова шагал рядом – собранный и решительный.
Они вошли в большую освещенную залу. Максим потрясенно всплеснул руками и кинулся в центр. Там, на пьедестале, стояла девушка в белом. У Родина мелькнула шальная мысль: «Он прав – это ж Юленька!» Но иллюзия развеялась, стоило подойти ближе. Это была соляная скульптура, искусно высеченная из гигантского кристалла. У основания горели несколько масляных лампадок. «Святая!» – догадался Родин. А еще в зале стояла пара фонарей. Только Максим успел подобрать и зажечь один из них, как вдалеке снова послышался знакомый голос:
– Кладите ее на деревянную тележку. Здесь пол ровный и идет постоянно под наклоном – докатимся до места с комфортом.
Не глядя друг на друга, молодые люди рванулись в погоню. Когда они добежали до тележек, Шароевского и компании там уже не было – лишь вдалеке мелькнул отблеск фонаря. Родин запрыгнул в тележку, а Максим принялся разгонять ее, толкая сзади. Буквально через полминуты экипаж набрал уже приличный ход – мускулистый локомотив еле успел заскочить на деревянную платформу.
Еще через минуту показалась тележка ничего не подозревающих похитителей. Родин жестом показал Максиму, чтобы тот не издавал ни звука. За грохотом колес Шароевский и его амбалы вряд ли услышат приближение возмездия. И все же выдержка изменила Родину. Он схватил карлика за плащ, когда тележки разделял буквально один аршин. Не ожидавший нападения, карлик взвизгнул от испуга и по-кошачьи умудрился вывернуться из плаща. Досадливо отбросив ненужную тряпку, Георгий приготовился перепрыгнуть на тележку противника. Но перед ним неожиданно встал Шароевский с наведенным в упор охотничьим ружьем крупного калибра.
Оба ствола смотрели аккурат в грудь Родину. Тот успел лишь подумать: «Какая жалость – погибнуть и не завершить дела!» Время замедлилось, и было видно, как Шароевский начинает давить на спусковой крючок, а на его лице расплывается зловещая ухмылка. Прицел ему сбил кристалл соли, попавший под колесо. Ствол качнулся вниз, и пламя ударило под тележку.