-- Историческая неизбежность. Варвары всегда заимствовали знания и нравы у цивилизованных народов. Ваш Пётр "прорубил окно в Европу".
-- Слишком узкое. Нужны были ворота. Следующая апостасия -- порождение Герценом русоедской интеллигенции из среды образованных разночинцев. Герцен -- Солженицын своего века. И народ русский якобы любил, и иностранцам ревностно служил на погибель русского государства, и немалые деньги успевал делать. Только Герцен не дождался падения Русской империи, а Солженицы дожил-таки до похорон Советского Союза. Порождённой им интеллигенции, "аристократов духа", было уже до чёртовой погибели.
-- Народ умнел. Рождалась интеллектуальная прослойка.
-- Ага. Компрадоров-предателей для службы Западу. Умников-интеллихентов, не имевших идеологического иммунитета, стали поражать "идейные эпидемии", одна за другой приходящие с Запада, откуда прежде приходила на Русь чума. Питательному бульону в русской чашке Петри достаточно одной-двух спор, и вот уже вся поверхность агар-агара покрыта трупной плесенью русофобии. На русской почве западные идеи превращались в подобие изуверской веры, а религиозного фанатика нельзя переубедить. Русоненавистник Маркс с лёгкостью стал их пророком. Все мерзости русской жизни русские марксисты, анархисты и даже либералы объясняли зловредностью русской традиции, самодержавия и православия, что непременно подлежало разрушению в будущей жизни.
-- Марксизм -- мимолетное явление. О нём уже все забыли. Он умер.
-- Но живо русское предательство. Четвёртая апостасия -- создание советского человека, который ещё лет за двадцать до воцарения Горбачёва люто ненавидел Русский мир, видя в нём причину всех своих страданий. Жаждал верховенства прав личности над её обязанностями перед соотечественниками и отечеством. Хотел вольности без берегов, чтобы хапать и жрать как не в себя в три горла, и чтоб ему за это ничего не было. Теперь уже не только нацмены, а весь русский народ ненавидел Русь и всё русское. Так "иной народ" заместил собой русских. Народ потерял даже "спортивную форму" -- бездельников-горожан перестали посылать в колхозы и на общественные работы, чтобы как-то поддержать в них мобилизационный потенциал. Деревня исчезла, а русский народ превратились в плебс, разве что им не выдавали ежедневно кувшин вина и десять хлебцов.
-- Но это же обычный путь взросления отсталого народа!
-- Пятая апостасия -- русские стали прибалтийскими, украинскими и белорусскими патриотами в надежде на западные коврижки. Но русские прибалты слишком быстро поучили клеймо "негров -- неграждан" и быстренько примолкли, держа на всякий случай нос по ветру.