Йоханссон уходит, закрыв за собой дверь, и возвращается в свою комнату.
Раздевшись, он ложится в постель.
…а потом постоянно думаешь, хотя тебя это и достало…
Восемь лет ни к чему не привели.
В тот день его забрали люди Чарли Росса, в машине они ехали втроем. Йоханссон знал, что они едут к парню по имени Терри Канлифф, хотя между собой они называли его только «сукиным сыном», а Салли, который был умнее остальных, «хреновым Монте-Кристо» или «чертовым Дракулой». Они подначивали друг друга, как заскучавшие без дела футбольные фанаты перед игрой.
Он был обыкновенным, этот Канлифф: лет сорока, очень полный, пот в знойный летний день пропитал ткань дешевой рубашки. Он был один в конторе с названием фирмы такси на двери.
Они посадили его на заднее сиденье машины между Йоханссоном и еще одним парнем. Канлифф что-то говорил, просил пощадить, но его никто не слушал, и он замолк.
Тот старый дом на заброшенной ферме находился черт знает где. Никаких признаков жизни – ни машин у входа, никакой живности. Из всего инструмента только ржавые грабли. Они загнали машину в сарай, выволокли Канлиффа – рубашка его к тому времени стала совсем мокрой – и отвели в дом.
Его бросили на пол в одной из комнат, и от страха он наложил в штаны.
Его заперли и оставили Йоханссона дежурить снаружи у двери. Йоханссон слушал стоны и мольбы о пощаде и думал о том, что теперь это его жизнь, он должен с этим смириться, ведь они были правы с самого начала.
Уже тогда Йоханссон знал, что ничего хорошего его не ждет.
Он дернул дверь и увидел на брезенте истерзанное тело, в котором невозможно было узнать прежнего Терри Канлиффа, но тот еще дышал, издавая булькающий звук. Салли и двое других парней были одеты в бумажные комбинезоны, забрызганные кровью. Йоханссон не сразу понял, что в руке Салли – кусок кожи Канлиффа.
Салли поднял на него удивленные глаза, будто не понимал, почему его беспокоят, зачем он им мешает. Йоханссон даже не заметил, что у него в руке нож, осознал это, лишь когда было уже поздно.
Он остановился, когда все трое были в крови.
Канлифф…
Давай же, давай, сделай что-нибудь, тебя учили. Учили, но не тому.
Полиция нашла тело Канлиффа три дня спустя в поле: послание Кийану, который сразу принял меры.
Салли и его подельников поймали, пытали, убили.
Йоханссон первым делом позвонил из автомата сослуживцу, который свел его с Салли. Возможно, из чувства вины, тот дал ему номер телефона: «Они помогают людям исчезнуть, хотя это стоит немалых денег, но мне больше не звони» – и благодаря этому номеру Йоханссон оказался в пустом помещении под лучом яркого света, а спокойный женский голос произнес: «Вы должны нам все рассказать. Предоставление полной информации жизненно важно». Это была Карла, но тогда он не знал ее имени. Он знал лишь, что его ищут, что человек, написавший в его анкете: «Ненадежен», был прав и его жизнь ничего не стоит.