Надо бежать.
Ни разу со дня смерти Терри Канлиффа Йоханссон не отказывался от работы. Ни разу за восемь лет. Они говорили, что он ненадежен, но ошибались, он доказал, что они ошибались. Но сейчас он ничего не хочет доказывать.
Йоханссон физически ощущает холодную, ледяную глыбу, неведомо откуда появившуюся в груди.
Пришло время заканчивать.
День 18: суббота – день 20: понедельник
КАРЛА
Непрофессионал подождал бы глубокой ночи, часов до двух-трех, когда улицы даже в этом районе Челси затихают. Но зачем женщине пробираться в офис в три часа ночи?
Поэтому сейчас 23:15, суббота, и я выхожу из машины у дома, где расположен кабинет Грейвса. Метрах в тридцати от входа останавливается кеб, и я замечаю строгий профиль Робби за рулем машины, он смотрит в другую от меня сторону. Впрочем, я слишком занята поиском ключа в сумке, это ключ не от этой двери и никогда ее не откроет. Но это вступление имеет большое значение для всего задуманного мной спектакля. Дома на этой улице в основном жилые, и я не хочу, чтобы сосед, случайно выглянувший в окно, заподозрил проникновение в дом преступника.
Я похожа на живущую здесь женщину, ищущую ключ и не думающую прятаться. Делаю вид, что ключ подошел, открываю глянцевую черную дверь, вхожу и тихо затворяю ее за собой. Возможно, я одна из работающих здесь женщин, забывших что-то важное и вернувшихся вечером, чтобы это что-то забрать. У меня нет повода для волнений.
Дверь для меня открыл, разумеется, Луи, проникший тенью в пустой дом несколькими часами ранее. Он методично проложил себе путь к входной двери, отключив сигнализацию и всевозможные датчики, и, прежде чем заняться замком в кабинете Грейвса, проверил оконные задвижки и опустил жалюзи. Я вхожу и включаю свет, – что удивительного в том, что человек вошел и включил свет? – и он растерянно моргает, но ничего не говорит. Позволив мне дойти до середины коридора, он выключает свет, но к этому времени у меня уже в руке фонарик.
Папка находится в этом здании, мне остается только найти ее.
В конце коридора приоткрытая дверь кабинета Грейвса. На несколько секунд я замираю, прислушиваясь, – по Кингс-Роуд проносится машина с включенной сиреной – и зажигаю свет.
Обшитые деревянными панелями стены, кресла, рабочий стол. Первым делом я открываю ящики стола и с разочарованием убеждаюсь, что доктор хранит в них ручки, листочки для записей, диктофон, шнуры и «мышку» от компьютера. Никаких папок. Оглядываю шкаф с книгами и журналами, возвращаюсь в коридор к Луи и кивком указываю ему на лестницу.
На первом этаже три двери. За одной еще один кабинет, вторая ведет в туалет, третья в кабинет, выходящий окнами на задний дворик. Луи первым делом опускает жалюзи, а я оглядываюсь: два стола, компьютеры, телефоны, пара стульев, сканер, принтер и три запертых на ключ шкафа. Луи переводит взгляд со шкафов на меня, спрашивая: «Открывать?» Ему потребуется на это не больше минуты, но я качаю головой. В этом здании работают четыре психоаналитика, трех шкафов явно недостаточно для хранения историй болезни всех пациентов, их должно быть по крайней мере четыре.