– Пожизненное? – Райли кивает и усмехается. – Ты здорово постарался, чтобы попасть сюда.
– Они хотели, чтобы я заговорил.
– Что это могло быть? Проверка? Хотели посмотреть, как ты себя поведешь? Сможешь ли быть стукачем? А нам что делать? Всю ночь пересчитывать скальпели, чтобы быть уверенными, что ты не прихватил один? Не найдут ли меня однажды с перерезанным горлом?
– Я стрелял.
Райли делает последнюю затяжку и тушит остаток сигареты в грязном блюдце.
– Ну, спасибо и на этом.
Он проходит и включает свет.
Перед ними узкая комната с четырьмя железными кроватями, каждая огорожена фанерным щитом – попытка уединиться. Перегородка у кровати слева обклеена фотографиями собаки. Откормленный ротвейлер с красными от вспышки глазами. Вот он в саду. На пляже. В колпачке на детской вечеринке, из приоткрытой пасти капает слюна. На соседней – вырезки из порножурналов: красотки с огромной грудью тянут пухлые губы, словно собираются поцеловать.
Йоханссон поворачивается и рассматривает кровати справа. На одной перегородке прикреплены кусок яркого пластика, крыло маленькой птички и какой-то металлический предмет, поблескивающий в солнечном свете, отчего трудно понять, что это. Последняя кровать убрана, в ногах стопка из одеяла и подушки, на фанерном щите лишь обрывки липкой ленты.
Йоханссон подходит к кровати и берет подушку.
Сзади слышится тихий голос Райли:
– Будь аккуратнее со своим барахлом. Здесь полно воров.
Он завтракает вместе с Райли и Винни, пользующимся случаем, чтобы задать вопросы о его личной жизни: женат ли, есть ли дети? Сам он много рассказывает о любимой собаке. Говорит, что скоро выйдет на свободу.
Райли интересуется, как там, в Калифорнии и в Викторвилле.
Молодой парень, которого они называют Дрил, ест один, сидя на койке напротив Йоханссона, и не участвует в разговоре. Затем он быстро забирается под одеяло и, когда Йоханссон ложится, следит за ним напряженным, испытующим взглядом.
Он, должно быть, смог заснуть, потому что ему снились сны.
Мы заставим тебя бежать.
Это был сон о трех месяцах обучения перед службой в спецподразделении; тогда казалось, что все получится, а отчислить с курса могут только других, но не его.
Йоханссон на крыше. Ночь.
Он потерял счет времени, но не в силах побороть страх. Через некоторое время страх медленно начинает отступать, словно Йоханссон смог создать невидимый защитный слой или, может, просто научился с ним жить, смирился, возможно, даже подружился. В любом случае страх стал частью его жизни.
Эта ночь – время подвигов. Ему необходимо попасть из пункта «А» в пункт «Б». А они – он не знает, кто эти люди, сколько их, – будут стараться его поймать.