Родители были дома. Порадовал их своими успехами и быстро пообедав, выскочил во двор. Олег уже ждал меня, меря шагами ширину дороги у крыльца. До четвертого дома топать далековато. Он находился на самом краю микрорайона, и идти к нему пришлось постоянно в гору, хоть и очень пологую. Пройдя мимо школы, Савин пошутил:
— Какое-то восхождение к Вершине.
Через пятнадцать минут мы подошли к четвертому дому. Эта пятиэтажка была восьмиподъездная, в отличие от остальных домов в микрорайоне. Из какого-то окна, в районе третьего этажа, слышалась отборная брань.
— Во загибает, — прислушался Олег, — и где тут Вершину искать?
— И спросить, блин, не у кого, — оглянулся я.
Напротив дома кроме играющих детей не было. Поймав пробегающего мимо мелкого мальчишку, спросили:
— Вершинина знаешь?
— Знаю, — кивнул тот важно.
— А где живет?
Пацан показал на третий этаж, с которого неслись звуки матерного скандала.
— Вон его окна. — И вывернувшись из рук, ускакал к песочнице.
— М-да, — пробормотал Олег, — можно было догадаться…
Во всех домах нашего микрорайона планировка была однотипная, поэтому определить номер квартиры труда не составило.
— Здесь меня подожди, — сказал я Савину, — чего вдвоём туда переться?
— Угу, — кивнул Олег и сел на лавку.
В подъезде невыносимо пахло краской. Советская, блин, химия — самая вонючая химия в мире! Стараясь не касаться стен и перил, и дышать через раз, поднялся на третий этаж. Нужная дверь была жутко обшарпанной и выглядела дико, среди других, аккуратно оббитых дерматином. В районе замка множественные трещины и вмятины, как будто дверь много раз отжимали топором или монтировкой. Звонок отсутствовал, точней, вместо него торчали только провода. Постучался. Подождал немного, слушая доносившийся через дверь скандал. Этажом ниже громко хлопнули дверью, и двое быстро сбежали по лестнице. Я ещё раз постучал, затем повторил, но сильней. Оглохли что ли они там от своего мата?
Только я собрался в последний раз долбануть по двери, как она сама распахнулась. Из квартиры на меня пахнуло жуткой смесью курева, потных тел и перегара, отчего я отшатнулся на шаг назад. Запах краски показался мне гораздо приятней. Кто-то в глубине комнат продолжал выстраивать матерные рулады.
Во, даёт! — подумал, слушая как в матерную композицию вплетаются словечки из «фени». А внутри-то какой бардак! М-да, тут уборки давно не проводили. Вдоль стены стояли разнокалиберные бутылки. Это сколько они выпили-то! Мне даже стало немного жаль Вершину. Попал парень под закон яблока, и не того, что на Ньютона свалилось, а того что рядом с деревом упало. С такими родителями дорога жизни определяется автоматически.