Остатки уныния она смыла с себя очень горячим, а затем очень холодным душем, отскребла мочалкой и, вернувшись в спальню, раздвинула шторы, — за окном голубое лондонское небо традиционно пряталось за тончайшей сероватой летней дымкой. Яркий рассеянный свет поначалу ослепил, а затем явил во всех подробностях сад, нуждавшийся в серьезной уборке. Кусты и цветы в основном уцелели, — правда, по нежной лаванде топтаться можно было и поменьше и рододендрон очень некстати болтался под ногами плясавших в кругу, однако у газона, при условии тщательного ухода в течение месяца, оставался шанс выправиться. Обычно чистые плиты у двери в кухню были завалены пустыми бутылками и банками, бумажными тарелками и стаканами — столь же помятыми, как и гости к часу ночи, когда праздник благополучно и окончательно завершился. София понимала, что Марта, проснувшись, ужаснется столь неприглядной картине, и, внезапно исполнившись духом соседской благодарности, схватила мешки для мусора и отправилась творить добро.
Обитатели первого этажа не подавали признаков жизни, потому София, напялив шорты, в которых она обычно малярничала, и коротенькую маечку, двинулась поверху, чтобы не выходить в сад через квартиру Джеймса. Вылезла из окна спальни, прошла по вспученному железному выступу в шесть футов шириной — крыше кухни, обогнула водосточную трубу, которую давным-давно следовало заменить, перешагнула на крышу уличного туалета — древнего и ненужного приспособления, переделанного в сарай, — и спустилась по ограде в сад. Трехминутный путь взломщика, проделанный в обратном направлении, и ни единой царапины на лодыжке или сломанного ногтя. И лишь достигнув земли, София вспомнила о своей беременности, потрогала живот с удивлением и — что еще удивительнее — с беспокойством. С проклюнувшимся беспокойством за ребенка. Она глянула на крышу сарая и решила, что обратно пойдет кружным путем.
Газону и рододендрону София не могла оказать существенную помощь, но спустя три четверти часа весь мусор был тщательно сметен в мешки, а грязная посуда сложена в стопки для отправки в раковину. София прожила в квартире на первом этаже три года, она знала, как открыть заднюю дверь без ключа, сколько раз она проделывала этот трюк в прошлом, как правило, изрядно пьяная. Потянуть дверь на себя, повернуть ручку влево, слегка приподнять дверь, опять повернуть ручку, толкнуть дверь, яростно покрутить ручку туда-сюда, снова толкнуть, а потом сильно и резко дернуть на себя. Замок щелкнул и подался, София вошла в кухню Джеймса. Несмотря на вчерашнее затянувшееся торжество, помещение выглядело куда опрятнее, чем во времена Софии. Опрятнее и на порядок чище. Хотя Джеймс регулярно и с готовностью убирал грязь за Софией, они не утруждали себя мытьем полов, ограничиваясь помахиванием веником. Самое большее, на что они были способны, — убрать раскиданные вещи. Отскабливать кухонный пол никому даже в голову не приходило. Марта определенно ни о чем ином и не помышляла. София знать не знала, что на старом линолеуме имеется рисунок — лиловые и желтые завитки. Какое счастье, что она их раньше не видела, за что отдельное спасибо ее неряшливой натуре.