Двое суток неопределенности, двое суток молчания. И вновь траур. И, хотя Копейко и был самым неприметным из членов экипажа, всегда в одиночку, редко с друзьями, но все уже так привыкли к этому обитавшему где-то там, за чертой, малоговорящему человеку, что его гибель будто захлопнула некую отдушину, сквозь которую энергия экипажа могла выплеснуться далее, за его пределы.
И кроме того, капитан Лорри. Не человек. Обычная наделенная интеллектом говорящая машина, поставленная руководить своими же создателями. Открывшаяся тайна по-разному подействовала на членов группы. Айсберг воспринял новость спокойно, Хашвили и вовсе пропустил это мимо ушей, а вот Бойо был в гневе. Будто что-то вычеркнуло Лорри из его жизни и понимания. Для него он не просто умер, он стал ничем.
И теперь, даже если во время перемещения по отсекам Николаю и приходилось случайно встретить Эдуарда, пилот презрительно отворачивал голову в сторону. Вот и сейчас, когда Лорри зашел в центральный пост управления, Бойо всем своим видом пытался показать, как противно ему находиться в компании робота.
— Что замолчал, ржавая консервная банка? Давай, продолжай командовать. Или в твоей программе не учли подобное?
— В меня заложено требование ни в коем случае не раскрывать моего происхождения, — вяло и очень тягуче выдавил из себя Лорри. — Мне очень жаль…
— Жаль?! И ты хочешь сказать, что ты осознаешь понятие этого слова? Издеваешься?! Дергай отсюда, дубина электронная, без тебя разберемся.
— Коля, успокойся, так нельзя, — вдруг подал голос Парнишкин. — Что плохого тебе сделал Лорри? Если бы не он, нас бы уже давно не существовало. Мы с Айсбергом провели анализ того самого пятнышка, которое Эдик заметил. Для того, чтобы выбросить вещество за борт, не раскрывая себя, у него практически не было времени. Ты хотя бы знаешь, что спустя всего пару минут после того, как капсулу выбросили за борт, она уже превратилась в черное ничто?
— Защищаешь? — саркастически усмехнулся Бойо. — Ты еще поцелуйся со своим новым другом. Хотя какой он тебе новый… Ты же все знал с самого начала. И молчал. Интересно, а что еще такого ты знаешь и о чем молчишь? Ты всегда так много болтаешь не по делу, а тут…
— Есть такое понятие: «врачебная тайна».
— Это по отношению к железному болвану? Не рано ли ты его очеловечиваешь?
— Не рано ли ты сам теряешь это самое человеческое лицо? — вдруг повысил голос Парнишкин. — А ты знаешь, что то, что ты называешь своим собственным «Я», это тоже всего лишь биотоки в твоем воспаленном мозгу? Так что, с этой точки зрения, ты тоже недалеко ушел от биоробота. Да, я все знал о Лорри и наблюдал за ним. Может быть, в нем что-то и не так, как у нас, может быть он что-то чувствует иначе, но он действует также, как мы, и работает на команду. И он член нашей команды, черт возьми!