— Если вы позволите мне высказать мое мнение, леди, я бы сказал, что у вас такой вид, словно вы вот-вот упадете в обморок. Возьму на себя смелость предложить вам стаканчик бренди. Думаю, если вы себя неважно чувствуете, бренди — это как раз то, что способно вдохнуть в вас новые силы.
Его произношение заинтересовало меня. Он выговаривал слова, как чистокровный англичанин, которому приходилось жить в высшем обществе. Когда он, встревоженно глядя на меня, перегнулся через стол, протягивая мне стакан, я заметила у него на шее небольшое родимое пятнышко, похожее на красную божью коровку.
Благодарно потягивая бренди, я с любопытством разглядывала своего случайного знакомого. Вьющиеся белокурые волосы, выразительное, умное лицо. Одет он был элегантно и по последней моде: темно-синий шерстяной сюртук, белая рубашка, бледно-голубой жилет и белоснежный муслиновый шейный платок. Одним словом, с головы до ног — воплощение хорошего вкуса. Настоящий джентльмен.
Тем временем с его озабоченного лица все еще не сходила тревога за мое состояние.
— Вам лучше? — спросил он тревожно.
Я благодарно кивнула.
— Позвольте представиться. Джеймс Ричард Кеннет, к вашим услугам, — произнес он с легким поклоном.
— Мисс Дара Тулли, — тихонько улыбнувшись, ответила я. — Я, как и вы, родом из Англии. Рада с вами познакомиться.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЗАМУЖЕМ, ДА НЕ ПОД МУЖЕМ
Как-то в один из вечеров вскоре после моего приезда в Нью-Йорк я сидел в «Пивном заведении Пфаффа», лениво размышляя, выпить ли мне еще кружечку, или пора отправляться в театр. Мои раздумья прервала какая-то молодая девушка, которая, пошатываясь, подошла к столику и рухнула на стул напротив меня. Она была явно нездорова и находилась в состоянии крайнего нервного переутомления.
Хотя у Пфаффа бывали всякие посетители, все-таки в основном сюда приходили те, кто имел какое-то отношение к театру и искусству. Другими словами, здесь собиралась разношерстная компания хорошо образованных, «культурных» идиотов, каждый из которых питал заблуждение, что в нем горит какая-то искра таланта, которая в один прекрасный день его прославит.
Эта девушка меня заинтриговала. Прилично одета, очень красива, видимо, совсем одна, без мужчины, и явно чем-то напугана. «Но чем?» — спрашивал я себя, пока она потягивала предложенное мной бренди.
Я назвал свое имя, и она в свою очередь сказала, что ее зовут Дара Тулли. Хотя в ее произношении слышался легкий американский акцент, она сказала, что ее родина — Англия. Возможно, на нее благотворно подействовало бренди, возможно, она была рада встретить земляка; так или иначе, она немного пришла в себя и рассказала мне причину своего состояния. Очевидно, то, что ей пришлось пережить, глубоко потрясло ее, и временами, когда она рассказывала о своем путешествии из Чикаго и о докторе, медленно умиравшем на ее глазах от чахотки, ее речь прерывалась и становилась почти бессвязной. Из того, что я смог разобрать, я понял, что она сидела с ним в темной спальне и слушала, как этот человек разговаривал со своими умершими родственниками, пока что-то в ней не оборвалось и она не убежала из дома.