Пока мы шли по направлению к Томбсу (тюрьме, которую американцы красиво называют Исправительным домом), Дару поразили нью-йоркские уличные торговцы, бесцеремонность и безостановочная активность которых попеременно вызывали в ней то восхищение, то раздражение. Специфическая, «египетская» архитектура Томбса отбрасывала свою тяжелую тень на весь район Бауэри — часть города, почти такую же мрачную и безотрадную, как отвратительный и жуткий район Файсв Пойнтс, знаменитый процветавшими там пьянством, нищетой, преступностью и пороком.
В полдень мы зашли в кафе… и, ожидая, пока нам принесут устриц в винном соусе, выпили по слингу с джином. Кафе было переполнено, но на лицах всех посетителей была ясно написана одна забота — поскорее управиться с едой, и они то и дело ворчали на официантов, недовольные тем, что их долго не могут обслужить и им приходится отрывать время от своего бизнеса. Вечно занятые, как пчелы, они не могли позволить себе посмаковать свою трапезу и проглатывали ее поспешно и с отменным аппетитом. Почавкать, заглотнуть и бежать дальше — вот и вся церемония.
Эх, память — наше проклятие и наша благодать! Перед моими глазами так ярко, в таких мельчайших подробностях встают картины того дня в Нью-Йорке, что мне кажется, все это было только вчера. Что-то вспоминать приятно, что-то — не очень, но все эти зарубки на моей памяти волнуют и бодрят меня, как и сама суматоха большого города.
После обеда мы прошлись вокруг площади Гудзона, любуясь красотой богатых домов, после которых стыдно было смотреть на безвкусную и бездушную застройку Пятой Авеню, где однообразные коричневые здания чередовались с обнесенными изгородью дворами, на которых, словно на выпасе, бродила скотина. В основном же город был застроен небольшими деревянными особнячками на манер деревенских домов и кирпичными зданиями высотой в три, четыре и даже пять этажей.
Впрочем, в Нью-Йорке меня больше всего поразила не архитектура, а та спешка и суета, которая кипела среди этих, по большей части невзрачных, зданий, та колоссальная энергия, которую проявляли люди, когда хотели добиться успеха в своих начинаниях, каковы бы ни были эти начинания.
Когда мы собирались отходить ко сну, я с нетерпением ожидал, что мы снова предадимся той страстной игре, которая доставила нам такую радость утром. Но моим надеждам не суждено было осуществиться. Дара сказала, что ей не меньше меня хочется продолжить то, что мы так удачно начали, но, к сожалению, об этом не может быть и речи, так как у нее как раз начались месячные.