Я тяжело дышал, вожделение и восхищение одновременно охватывали меня, когда я смотрел на ее тугие, белые, как сливки, грудки с торчащими розовыми сосками, которые весело и призывно вздернулись к небу, когда она всем телом отклонилась назад.
Когда я начал поспешно освобождаться от одежды, она подошла к креслу, в котором я сидел, и встала перед ним на колени с намерением помочь мне стянуть с себя брюки, но тут ее внимание привлекло кое-что другое — то, что в этих брюках хранилось.
— Какой мягкий, какой чудесный! — воскликнула она, обхватив мой член жадными пальчиками, пожимая его, покрывая ласками и поцелуями. Когда он начал подниматься и тяжелеть у нее в руках, она обвила его у основания двумя пальцами, а другой рукой нежно сжала его головку.
Она восхищенно смотрела на то, как он быстро растет.
— Какая громадина, а? — радостно прошептала она, как будто приглашая меня присоединиться к ее восторгам по поводу моего увеличивающегося члена.
Она сняла с головы желтую ленту и завязала ее бантом у его основания. Когда он вздрогнул от ее прикосновения, она смешно нахмурилась и, погрозив пальцем, сказала:
— Не будь таким нетерпеливым, непослушный мальчишка.
Но тут же она, наклонившись, тихонько поцеловала его в самый кончик.
— Я не заставлю тебя ждать слишком долго… Ты получишь все, что захочешь, и даже немножко больше, Но сейчас, пожалуйста, подпрыгни вот так же еще разок. Мне ужасно нравится, что ты такой сильный и своевольный.
Усевшись на корточки, она выжидающе на него посмотрела. Я присоединился к ее игре и дернул им еще раз. Заливаясь смехом и хлопая в ладоши, она требовала повторения.
— Еще разочек! Ну… давай же! Еще, еще! Хочу еще раз посмотреть!
Я послушно шевелил им, пока не устал от этой игры. Наконец, я сделал движение в сторону постели, но она одной рукой ухватила меня за член, а другой толкнула обратно в кресло. Она обвила его напряженный ствол, на котором вздулись голубые вены, своими тонкими пальцами и, протолкнув между пухлыми губами его головку, стала перекатывать ее по скользкой ложбинке гостеприимно прогнувшегося язычка.
Вынув его изо рта, она поправила желтый бант так, чтобы концы ленты свисали книзу по обе стороны от моих яичек. Оставшись довольной результатами своего труда, она с забавной торжественностью провозгласила:
— По праву Вашей Царственной и Полновластной Владычицы я посвящаю вас в благородные рыцари и нарекаю Рыцарем Желтой Ленты, встаньте, сэр Элмер Фаллос. И суровым голосом добавила: — И упаси вас Бог уронить честь моей ленты.
Мой член, похоже, имел уши: по этому властному приказу он поднялся, тверже и прямее, чем когда бы то ни было.