— Подожди, присядь, дай мне подумать.
Он готов был отказаться, но в ее блестящих, как бусины, глазах был приказ — и он подчинился. Маурин прерывисто вдыхала и выдыхала, и ноздри ее трепетали.
— Хорошо. Но ты не можешь отказать мне в одном. Выясни, где она живет.
— Зачем? — Эта просьба вновь моментально встревожила его.
— Хочу послать ей поздравление к рождеству, — саркастически пояснила она.
— Мамуля, я думаю…
— Ты слишком много думаешь, — гневно перебила она. — Не умно, но много. Только дай мне ее адрес и забудь об этом. Беги к своей Стэфани, пусть она тебя покормит манной кашкой и вытрет слезки.
— Я не знаю, где взять ее адрес, — сказал он уклончиво.
— Позвони в «Экспресс». Они должны знать.
— Они мне не скажут.
— Тогда попробуй найти его где-нибудь еще. Найми частного детектива, из тех, что разыскивают должников. Только найди ее. — Маурин Кершоу выпрямилась, готовая к отказу. — Только улицу и номер дома. Больше мне ничего не нужно. И не говори, что ты и этого для меня не сделаешь.
— А если мне удастся ее найти, что ты предпримешь?
— Не будешь любопытничать — и тебе не соврут. — Снова эхом прозвучало знакомое поучение из далекого детства. — Но я обещаю. Если ты дашь мне ее адрес, я никогда больше о ней не упомяну. А я всегда держу слово. Не забывай.
Он знал, что надо отказаться, что согласившись, он только подкармливает в ней опасное помешательство. Взрослый человек в нем хотел сказать нет, но ребенок, каким его вынуждали быть, боялся разорвать последние уродливые узлы, связывающие их. Наконец он подчинился, загнанный в угол этой алчной, извращенной, разрушающей любовью.
— Хорошо, я как-нибудь ее отыщу.
Маурин Кершоу чуть-чуть кивнула. Она почувствовала, что еще не вытеснена со всей территории в его душе. Конечно, ей не удержать позиций, но их важно сохранить до того главного момента. И тогда она останется наедине с Барри, и в смерти они станут ближе, чем в жизни, они сольются в их мести. Соседям по Брентвуду, которые, как им казалось, хорошо знали эту маленькую старушку, и в голову не могло прийти, что ее снедает ненависть, по масштабам уместная в античной трагедии, а не в местном супермаркете или на посиделках по четвергам, когда получают на почте пенсию по старости.
Когда Тэсс с Малтрэверсом вернулись на Копперсмит Стрит, их ждали на автоответчике два сообщения. Одно — от Люэллы Синклер, передававшей адрес и телефон Джека Бакстона, другое из «Оуэн Грэхэм Меткалф» с приглашением на презентацию по поводу начала рекламной кампании моющих средств, в которой должен был прозвучать голос Тэсс.