Вторая пара началась с «экзамена», ну или с чего‑то сильно на него похожего. Выложив на стол два вожделенный билета, при взгляде на которые глаза у ребят вспыхивали, будто они не люди, а алчущие крови зомби, Сверр начал вызывать нас по списку к столу, вытягивать из пачки мерцающих схем одну наугад и пытать студента разными каверзными вопросами. Когда очередь дошла до меня, брюнет уже явно устал, потому что, вместо того чтобы прожигать очередную жертву взглядом, принялся что‑то записывать в журнал, не забывая при этом поглаживать свернувшуюся на столе змею — единственную, которая не пожелала вернуться в контейнер.
Я же, получив формулу, какое‑то время ее внимательно рассматривала, потом покрутила, повертела, подумала немного и начала отвечать. И рассказала бы все, что нам поведал об этом заклинании Сверр, так как на память никогда не жаловалась, если б не заметила, как из саквояжа, стоящего на столе для опытных образцов, выползает упитанный ши — ран. В панике окинув взглядом остальные сумки, поняла, что они пусты. И, что самое паршивое, содержимое этих проклятых контейнеров обнаружилось почти сразу… возле моих ног! Пока я разглагольствовала по теме вопроса, изучая профиль сидящего препода, ползучие твари добрались до меня и… о ужас, на этом не остановились!
Дар речи пропал, в горле пересохло, руки похолодели, а ступни (предатели!) словно приросли к полу. Я стояла и круглыми глазами смотрела на змей, чьи лощеные шкурки переливалась золотисто — красными разводами. Группа, затаив дыхание, взирала на меня, а заклинатель (чтоб его!) пялился в свой проклятый журнал, совершенно не замечая происходящего.
— Све — е-ер? — сдавленно протянула я, стараясь и дальше не шевелиться, дабы не разозлить энергичных ши — ранчиков, начавших штурмовать мою застывшую статуей фигуру.
— Что, Страхова? Забыла связку в схеме? — не поднимая головы, предположил парень.
— Свер — р-р, — жалобное «блеянье» переросло в совсем не жалобное рычание.
— Слушаю тебя, Эллис.
— Лучше обернис — с-сь, — я дошла и до шипения, что очень понравилось скользким довескам, облюбовавшим меня. Как они вообще выбрались, если маг их чарами привязал к саквояжам?! Или и тут виновата моя уникальная кровь? Змеи на нее, как пчелы на мед, ползут, что ли? И — и-и… кусать будут?
Я сглотнула, как мне показалось, очень громко в повисшей тишине.
— А? — парень вскинул голову, оценил ситуацию и меня, обвешанную ядовитыми гадами, использующими слабенький дар левитации, присущий этому виду, после чего пробормотал, взъерошив свои черные волосы: