В моих руках появилась треуголка Смотрителя, и, вынув ее из-под стола, я надел ее на голову. Мне нужна была вся доступная власть над Флюидом.
– Мне хотелось бы найти место, где рождается наш мир, – сказала Юка. – Место, где спрятаны его тайны. Я хотела бы посмотреть на них одним глазком, а потом не жалко и исчезнуть…
Я вспомнил таинственную надпись на фронтоне Михайловского замка – «Дому Твоему подобает Святыня Господня в долготу дней». Теперь в моем доме действительно появится эта святыня, думал я, закручивая весь доступный мне Флюид в невидимый вихрь вокруг стоящей у ограждения Юки, и пусть она остается со мной всю долготу моих дней… Что еще, как не любовь, мог иметь в виду Павел?
Вторая бритва Оккама по-прежнему меня не пугала. Если я был уверен хоть в чем-то, это в своей любви.
Юка поглядела на меня.
– Почему ты в шляпе?
Я засмеялся, снял треуголку Павла и убрал ее под стол, откуда перед этим вынул. А потом показал Юке пустые руки. Треуголка вернулась в футляр в моем кабинете – туда, где лежала минуту назад. Невозвращенец Менелай был бы доволен… Впрочем, с треуголкой такие фокусы проделывать было просто из-за скрытых под ее сукном резонаторов.
– Я хотел исполнить твое желание, – ответил я. – Сделать для тебя то, что тебе хочется. Но ты захотела такого, что золотая рыбка сошла с ума.
На самом деле золотая рыбка никогда не чувствовала себя лучше. Все было уже сделано.
По сравнению с сотворением Кижа это оказалось настолько легким делом, что в первый момент я испугался. Может, я упустил что-то важное? Я почти не заметил отдачи Флюида.
Все, однако, было в порядке. Просто требуемый шаг оказался таким крохотным, что практически не ощущался. Но как бы мал он ни был, он уже разделил причал и палубу уходящего в море корабля. Юка теперь существовала сама по себе – и ни один из медиумов Оленьего Парка больше не имел к ней отношения.
Я подошел и обнял ее.
– Ты вернулся, Алекс, – прошептала она. – Интересно, где ты пропадал все это время?
– А где была ты? – спросил я. – Ты думаешь, тебе известно?
– Я не думаю, – улыбнулась она. – И не буду думать больше никогда. Я буду подставкой для твоей черной шляпы…
– Спасибо, – сказал я. – Фашисты у нас уже есть.
Через полчаса мы ушли с террасы и провели вместе прекрасную ночь. Но когда я уже засыпал, она вдруг спросила:
– А что такое Святыня Господня в долготу дней?
Я вздрогнул. Я был уверен, что не произносил этих слов вслух. Но Юка стала реальной именно в тот момент, когда я про них вспомнил.
– Почему ты спрашиваешь?
Она пожала плечами.
– Просто пришло в голову. Это ведь надпись на доме, где мы живем. А я не знаю, что она значит.