7) Прислать ли Вам бета-блокатор?
8) Дело с уборкой я нахожу по-настоящему классным. Если исходить из того, как выглядит Ваша квартира, никогда бы не подумала, что Вам так быстро понравится наводить чистоту. Если не напишете новую книгу, можете приниматься за уборку у меня. Моя Иванка получает двенадцать евро, Вы можете начать с десяти.
9) Пожалуйста, больше не присылайте мне хокку. Пожалуйста, больше не пишите хокку. Я ненавижу хокку. Хокку — абсолютно лежалый товар. Убийца товарооборота. Продать не удалось бы даже хокку про Гарри Поттера. Могу ли я на этом месте напомнить Вам про Ваши погромные речи? Вы же сами говорили в том духе, что хокку — это «крайне переоцененная азиатская псевдолирика, которая заключается в безыскусном нагромождении банальностей».
10) Пожалуйста, не пишите и тирольские трели. Я не могу заранее оценить, как на это отреагирует международный рынок.
11) Что касается Ваших теорий относительно происхождения слова «подпустить», то я не смогла найти в Этимологическом словаре Клюге указаний на верность Ваших явно дилетантских изысканий. Правда, на ошибочность тоже.
12) В этого Августа Вы форменным образом влюбились. Вы что, стали теперь голубым? Разумеется, я ничего не имею против. Сонеты Шекспира тоже обращены к мужчине. Уверена, что здесь, в Берлине, неплохой рынок сбыта для гомосексуальной любовной лирики. В этом смысле: давайте, не стесняйтесь!
13) Пожалуйста, не перебарщивайте, несмотря на всю страсть, прежде всего с метафорами. Фред, образ, где Вас «волокло за ним в потоке, с подветренной стороны его энергии», просто выше моих сил. За такое наша редакторша трижды стукнет Вас по голове словарем Дуден. У энергии нет стороны, тем более подветренной! И волочь может ветер, но никак не подветренная сторона!
14) Пишу лишь потому, что суеверна. Всяческого Вам благополучия. И пишите! Пишите мне! Пишите мне стихи! Я чувствую, Вы приближаетесь к блестящей форме. На свете так много людей, которых Вы смогли осчастливить своими стихами. Подумайте об этом. У художника тоже есть свои обязательства.
15) Жалко макарон, датированных годом «Поворота». Будь у меня юридический отдел, Вам бы пришлось иметь дело с ним) Правда, могу Вас успокоить, я приезжаю в хижину крайне редко.
С самым сердечным приветом,
— Сейчас же прекрати, — ругался Август.
— Да я же ничего не сделал, возразил Фред.
— Ты думаешь, я ничего не вижу.
— Но она такая чудесная.
— Если ты так ее любишь, не давай ей шкурку от грудинки.
На столе перед хижиной стояли две бутылки пива и объедки от перекуса — хлеб, грудинка, сыр, масло. Под столом сидела черная собака и ждала милосердных подачек, которые в виде кусочков сала Фред ронял на землю.