— Адамс? — жалобно спросила я блондинку, надеясь, что она сама как-то разрешит мои затруднения.
Та не выглядела ни возмущенной, ни недовольной словами Макото.
— А чего сразу Адамс? — вообще не поняла причин моей растерянности Лил.
— Ты не против? — в лоб спросила я, раз уж по-другому меня не понимали. Девочки, конечно, милые и мне нравятся, но Лиллен все-таки важней. И… пусть порой мне казалось, будто чувств у Адамс нет вовсе, ранить их мне все равно бы не хотелось даже случайно.
Та расхохоталась настолько громко, что, кажется, стекла в окнах задребезжали.
— Ты что, не хотела меня обидеть? — через пару минут сумела произнести она.
Макото, удивительно тактичная девушка, снова демонстративно занялась платьем, давая некую иллюзию разговора наедине.
— Ну вообще-то… да.
Адамс чуть не покатилась со смеху по второму кругу.
— Толстушка, официально заявляю: я нисколько не против. Более того, я только за, если кто-нибудь поможет мне в этом ответственном деле. Но спасибо за попытки позаботиться обо мне.
Оставалось только радоваться, что после этого объяснения не последовал обязательный поцелуй в щеку. Вот это бы я уже точно не пережила. Умерла бы на месте от когнитивного диссонанса в тяжелой форме.
После разрешения столь архиважного вопроса мы занялись примеркой и финальной подгонкой платья, которое просто обязано было сидеть идеально. Трижды я пыталась позвонить Такео, чтобы узнать, все ли у него благополучно. Трижды Лиллен отнимала телефон, не слушая моих бурных возражений.
Визажист и парикмахер должны были подъехать немного позже. Их, по словам моих подруг, выбрал мистер Маэда. И от этой новости я стала белее своего свадебного платья. От одного имени этого человека меня начинало колотить.
Адамс выкроила минуту, когда Ягучи отлучилась от нас, и тихо спросила:
— Беннет, почему ты от одного имени Маэды шарахаешься, как черт от креста?
Ну да, Лил не могла не заметить, как именно я реагирую. И она наверняка знает, насколько обычно я спокойна.
— Мне кажется, мистер Маэда — одержимый, — так же тихо ответила я подруге, убедившись, что никто нас не слышит. — Я думаю, в нем призрак его старшего брата, который погиб много лет назад.
Сперва Лиллен ничего не сказала. А потом, немного обдумав мои слова, задумчиво ответила:
— Ты знаешь, вполне может быть. Странный он какой-то. А что говорит Ватанабэ?
Я недовольно хмыкнула:
— Не верит. Говорит, что призрак бы уже себя тысячу раз выдал… А я взгляда Маэды выдержать не могу! Словно в черный колодец без дна заглядываешь… Я и в обморок-то упала, как мне кажется, только из-за того, что он особенно пристально мне в глаза посмотрел. Но все же Такео сказал, что собирается провести экзорцизм. Тогда станет ясно, кто именно тут сумасшедший.