— Капабланка долбанный! Нет, хуже! Сомоса грёбаный! — Вот ты кто!.
— Ругайте, братишки! Только не бросайте! Я после перевала, после того, как спасли вы меня, передумал вас убивать… Я там, под обрывом, хоть и без сознания был, но чувствовал, как Черный в меня кислород качает! Я же в башке весь поход на сто раз проиграл. И как людей соберу, и как подельника среди вас сосватаю, и как в штольню заманю. Картинка у меня перед зявками стояла, как я динамо кручу, лохов хороню! И как на подходе к городу напарника кончать буду… Всё продумал! И все думал, что неплохо бы ствол заиметь для порядка и надежности. В мыслях в руках его держал, ласкал, чистил! Но в городе не выгорело достать, крутанули меня барыги, бабки отняли, едва ноги унес. Вы, бля, вытряхнули из меня, извиняюсь, навоз! Я чё, сука, не помнящая добра? А вот когда обстрел начался, я нащупал пушку Серого в рюкзаке и не выдержал, увел! Руки сами, по привычке, век воли не видать! Всё как на духу говорю!
— Ну и народ попался! — наконец высказался Серёга. — Самородки, вашу мать! Что Бабек, что Федя… Какие ходы! Какие комбинации! Без старушки Марпл хрен разберёшься! Водку с нами, сука, пил. А на привалах раздумывал, как бы половчее избавиться от нас! Лучше акул и крокодилов баттерфляю учить, чем рядом с такими фишками находиться… С животными хотя бы есть шанс остаться в живых!
— Ладно, Серый, успокойся и копай дальше! — Я, как мог, тормозил друга, готового за секунду скрутить Федю в бараний рог. Но продолжил дознание, потому что меня мучил один вопрос:
— Слушай, ты, Франкенштейн — самоучка! Почему назначил салют именно на два часа?
— Да так… — простодушно ухмыльнулся боец невидимого фронта. — В два, или три — какая разница? Со временем солиднее.
— А кто охрану замочил?
— Не знаю… — честно ответил он. — Наверное, ваш Абдурахман-ибн-Хаттаб. Когда я к Нуру с моченой пушкой подбирался, сбоку кто-то выскочил с ломиком или забурником и ткнул его в глаз, а потом к штольне побежал.
— "Не знаю", "Наверное"… Фуфло! Я бы этого минера драного… — сменив Сергея в яме, продолжил дебаты Житник, но вдруг осекся, нащупав под очередным вынутым камнем клок белой овечьей шерсти… И все сразу почувствовали, что в канаве, на глубине около полуметра, захоронена овца…
Житник, не говоря ни слова, вылез из ямы, тщательно отряхнул с себя пыль, затем медленно подошел к Феде, взял его за лацканы пиджака и сильным рывком поставил перед собой.
— Ты чего, Жорик? — заволновался Федор. — Там, под шкурой, может быть золото. Я сам бы его прикрыл падалью!
— Сам ты падаль! — коротко и зло прошипел Житник и с размаху ударил Федю в скулу.