В какой-то момент мои глаза встретились с глазами Сергея и Житника.
После треволнений дороги надо было слегка оттянуться и я пошёл за спиртом. Нашему знакомому этот поворот событий понравился. Выпив, он стал предлагать остаться на ночь:
— Баран режем, плов делаем, дутар играем, — сказал он, достав из-под тахты горячо любимый таджиками музыкальный инструмент. Очень хорошо играет! Всю ночь слушаем, песня поем!
Мы, естественно, вежливо отказались. Все, что нам здесь было нужно — это узнать о нынешнем положении дел в долине и ее ближайших окрестностях.
Еще он сказал, что каждый переворот в городе приводил в эти края новых людей в маскировочной форме. Да и понятно. Ведь через Сорво(левую составляющую Кафирнигана) и далее по горным тропам отсюда легко попасть в Гарм, в Дарваз и Памир. А через долину Сардай-Мионы проходят тропы к Ягнобской и Зеравшанской долинам — к Самарканду и Ходженгу. Часть из этих пришлых людей осела в горных кишлаках к неудовольствию местных жителей и духовенства.
Рамитский мулла политикой не интересуется и поэтому пользуется всеобщим уважением. Благодаря его миротворческим усилиям, психи с автоматами и пьяными выходками, здесь долго не задерживаются. Сейчас в долине остался лишь один из них. Резвон его зовут. К нашему огорчению он терроризировал именно Нагз.
Бободжон не советовал нам туда ехать:
Савсем больной он, в голова масла нет, полкишлак убежал. Лучше Сорво иди. Кишлак Каняз-Поён знаешь? Там люди хороший, шир-мохи[11], гуль-мохи[12] много есть.
После этого сообщения наше настроение резко упало, и мы распрощались, немного посидев, для приличия.
Проехав чуть меньше километра по разбитой каменистой дороге, мы поняли, что надо остановиться и продумать наше положение. Саид нашёл живописную полянку, окруженную ореховыми деревьями, и ловко притормозил, поразив своей виртуозностью Лейлу.
Серега сразу же попенял мне, что я забыл спросить Бободжона о Бабеке. Я ответил ему тем же. Говорить о ждущих нас впереди приключениях никто не спешил. Мы, так и не начав прения, надолго замолчали…
И без разговоров всем было ясно, что совет, в общем-то, и не нужен — обратной дороги для нас нет! До злополучного Нагза оставалось всего пять километров. С каждой минутой он притягивал нас все больше. В конце концов было решено остановиться на этом месте, чтобы отдохнуть, поужинать, а ночью попытаться прорваться, по возможности не применяя оружия. Чем все это закончится — никто не знал. Настроение у всех моих спутников, кроме Саида, оставалось подавленным. Лейла, видя, что я раздражен и едва сдерживаюсь, старалась держаться вне моего поля зрения, но я чувствовал ее либо спиной, либо мое боковое зрение угадывало ее черный силуэт.