— Вот-вот, оно самое! Так и сказал. А потом взял и вырвал Косому глаз. Или вырезал, точно не знаю. Не помню.
— Как это вырвал? — изумился отец Игорь. — Без всякой операции, наркоза, специального инструмента взял — и вырвал глаз?
— Вы же обещали, что не будете смеяться, — заметил Максим.
— Я не смеюсь, потому что…
В сознании отца Игоря вдруг отчетливо стала выстраиваться цепочка последовательных событий: странное исцеление, когда неведомый одноглазый гость удалил ему злокачественную опухоль, потом деревня Погост, легенды, в которых упоминается все тот же отшельник.
— Между прочим, он и мне предлагал обратиться за помощью к этому дикарю. Я ведь в одно время тоже был очень горяч до женского дола. Это сейчас малость успокоился. А уж в годы молодые, как говорится, только подавай. Он предложил сходить за Дарьину гать. «Ты, — успокаивает меня, — не бойся, это совсем не больно. Не хочешь глаз, так он тебе ту саму «штучку» вырвет, чтобы не беспокоила» Спокойно так говорит, слово речь идет о том, чтобы вытащить занозу из пальца. Я от такой услуги наотрез отказался. Одноглазым стать — уж куда ни шло, но чтобы евнухом… Только не рассказывайте никому, на смех поднимут. И сами не смейтесь, я вам первому открыл, даже Зойка моя не знает.
— Я не смеюсь…
— Потому что тоже верите в эти сказки? — теперь рассмеялся Максим.
— Есть вещи, над которыми лучше не смеяться, — отрезвил его веселье отец Игорь.
— А что же, как не смеяться?
— Помолчать. Расскажи лучше о самой этой гати.
— А что о ней рассказывать? Еще немного — и увидите сами. Болото — оно болото и есть. Только поверх его настил из бревен. Но мы условились: туда — ни шагу.
Дарьина гать действительно оказалась огромным болотом, топью, перейти которую можно было по сгнившему настилу, брошенному когда-то лесозаготовителями, валившими здесь бревна. От этого места тянуло сыростью и гнилью. Ничто не говорило о том, что здесь хоть что-то водилось: ни рыбы, ни даже обычных болотных жаб. Лишь лесная мошкара сбивалась над болотом в небольшой рой, но сразу рассеивалась и улетала глубже в лес. Не было слышно ни пения птиц, сопровождавшего всю дорогу, ни голосов лесных зверей.
«Не удивился бы, если бы увидел тут русалку или водяного, — подумал отец Игорь, съежившись от сырости. — В таких омутах, наверное, кто только ни водится»
Гать уходила еще дальше в лес, стоявший перед ними мрачной и неприступной стеной, своей таинственностью отпугивая всех непрошенных гостей.
— Не пойму, — задумчиво сказал отец Игорь, — для каких целей эта переправа, гать, коль так от себя отпугивает? Кому она тут вообще нужна?