Восточный факультет в те годы находился на переломе. Классические традиции русского востоковедения основывались на изучении культуры разных народов. Невский всю жизнь оставался верен этим традициям. Однако уже в его студенческие годы на факультете появлялись люди, начинавшие подходить к изучению Востока по-новому, среди них был и его главный учитель, китаист В. М. Алексеев, тогда приват-доцент, позднее академик (среди японистов факультета тогда крупных величин не было). Он в отличие от старших коллег не считал, что основа работы востоковеда – изучение древних рукописей, а исследование современности (включая «простонародную» культуру) недостойно истинного ученого. Невский, как и другие студенты, всецело был на стороне Алексеева. И он учил не только классический, но и современный язык, изучал нетрадиционные тогда для востоковедов науки у лучших петербургских ученых: этнографию у Л. Я. Штернберга, фонетику у Л. В. Щербы.
Под руководством Алексеева студент изучал Конфуция, самостоятельно пытался расшифровать сложнейший памятник «Шицзин». Дипломная работа Невского была посвящена пятнадцати стихотворениям великого поэта VIII в. н. э. Ли Бо. В дипломе студент дал их двойной (дословный и художественный) перевод и стиховедческий анализ, сопоставил со стихами других поэтов, разобрал имевшиеся к тому времени их переводы на европейские языки. Диплом получил высшую для тех лет оценку «весьма удовлетворительно». Он дошел до нас и в 1996 г. был опубликован. Алексеев уже в те годы записал в дневнике о своем ученике: «Мой двойник, только сильнее и вообще лучше».
Но при столь основательной подготовке китаистом Невский не стал, а диплом оказался единственной его работой, целиком посвященной Китаю. Это тоже было влиянием времени. И легенда о посылке детей отразила реалии тех лет: после поражения в Русско-японской войне в России резко усилился интерес к этой стране, стремительно ворвавшейся на мировую арену. Китай же не казался столь интересным.
На факультете вместе с Невским или на один-два курса старше или моложе учились Н. И. Конрад, О. О. Розенберг, М. Н. Рамминг, братья Орест и Олег Плетнеры. В Практической восточной академии учил японский язык студент историко-филологического факультета Е. Д. Поливанов (см. очерк «Метеор»). В те же годы первым иностранцем, окончившим Императорский университет в Токио, стал С. Г. Елисеев. Это было блестящее поколение (рождения от 1888 до 1893 гг.), быстро превзошедшее старших коллег-японистов, в основном практиков.
И тогда, и позже Невский оставался скромным, довольно замкнутым человеком, с утра до ночи погруженным в научные занятия. Но он любил и литературу, искусство, что видно из его диплома, которому предпослан эпиграф из Ф. И. Тютчева. Н. И. Конрад вспоминал, как Невский впервые познакомил его в студенческие годы с «Камнем» тогда еще не слишком известного О. Э. Мандельштама. А вот политика его не интересовала в отличие от его товарища Поливанова. Про Невского нет данных о какой-либо работе на разведку.