В ту ночь я спала прекрасно и пробудилась легко, около семи, чего давно уже не случалось. Видения — и пророческие, и кошмарные — на сей раз обошли стороной особняк на Спэрроу-плейс. Голова была ясной, а настрой — боевым. Мы с Мэдди быстро выпили по чашке кофе с рассыпчатым печеньем и отправились в кофейню, остановив ближайший кэб. Дядя Клэр наверняка сказал бы много выразительных и точных слов о такой беспечности, однако после вчерашних событий он ещё крепко спал, и покой его охранял верный Джул.
Тем лучше для нас.
— Что будет с Магдой? — потянула Мадлен меня за рукав, когда мы уже подъезжали к «Старому гнезду». Я оглянулась на окошко, сквозь которое видно было спину возницы, и пожала плечами:
— Полагаю, последую дядиному совету. Но не сейчас, а спустя полгода, когда смогу убедиться, что она полностью оправилась. Не хочу, чтобы она считала это наказанием за проступок.
Мэдди уткнулась взглядом в колени и аккуратно расправила коричневую юбку.
— А на самом деле — наказание?
Я мягко улыбнулась и накрыла её руку своей. Представляю, какие мрачные мысли бродят сейчас в хорошенькой рыжей головке… О другом предательстве, вполне осознанном и принёсшем куда больше горя.
— Нет, конечно. Но дядя прав, Магда говорит слишком много. Она слабое звено в цепи. И страшно не то, что ею снова могут воспользоваться, а то, что в следующий раз она пострадает сильнее.
На несколько секунд в кэбе воцарилась тишина, если не считать скрипа осей. А потом Мэдди вздёрнула подбородок и сказала тихо:
— Предатели поневоле — орудие на один раз. Потом их ломают и выбрасывают.
— Философское изречение, — вздёрнула я брови от удивления. — Не ожидала от тебя такой…
— Серьёзности? — посмотрела Мадлен мне в глаза и вдруг усмехнулась по-взрослому и устало, совсем не похоже на себя обычную. — Была в театре, долго. Читала мало, слушала много. Старые пьесы, новые пьесы… — Она сглотнула и продолжила после запинки: — Говорить пока трудно, но можно думать. Много думаю.
Честно признаться, я считала, что неплохо разбираюсь в людях. Но сейчас подруга и компаньонка выглядела незнакомкой. Образ легкомысленной, верной, доброй, сильной, но не особенно склонной к размышлениям девушки пошёл трещинами. Он безупречно подходил Мэдди-сиротке, обласканной вниманием рода Эверсан-Валтер, о, да. А вот Хэрриэт из трущоб, бывшая воспитанница маркизы Фойстер и запасная актриса преуспевающего театра, конечно, никак не вписывалась в него.
Но до сих пор этот факт как-то ускользал от моего внимания.
— О чём вы думаете? — спросила она внезапно.