Чародей бросил в кружку еще один медяк и пошел прочь, хотя Лилея продолжала что-то говорить вслед. На душе было мерзко. Румяная разбитная хохотушка нравилась ему гораздо больше этой потерянной бледной девицы, прикрывающей страх неумеренной болтливостью. Спасибо Госпоже Луне и Светлому Солнцу, что уберегли тогда птаху. А с этим лиходеем Серп еще посчитается. Прав был чарун, их первый разговор не будет последним.
За такими мыслями чародей добрался до дома и обнаружил, что у двери сидит глиняная кукла, похожая на кувшин. Стоило задержать на ней взгляд, в маленькой головенке разверзлась щель, и зазвучал утробный голос.
— Прощения просим за недоразумение с твоей девчонкой, — прогудел Глиняшка. — Виновный примерно наказан. Более в Мелге его не увидят. Да и в других местах тоже! — изо рта-щели исторгся гулкий смех, такой неприятный и жуткий, что по спине Серпа побежали мурашки. — Не держи зла, прими выкуп за причиненный ущерб. Надеюсь, еще перемолвимся.
С последними словами живот Глиняшки пошел трещинами, кукла стала разваливаться на куски, которые тут же рассыпались пылью. Пара мгновений — и у двери не осталось ничего, кроме туго набитого кошеля.
Чародей достал из-за пояса нож, присел на корточки, напряг чутье и пригляделся к кожаному мешочку. Кажется, все чисто. Пошевелил кошель лезвием, но по-прежнему не ощутил угрозы. Да и зачем бы подкидывать ему какую-то каверзу? Он пока не предпринимал никаких шагов против распоясавшихся лиходеев, если не считать разговора с Грифом и Юнкусом. Но о содержании беседы преступникам вряд ли известно. И они, похоже, не расстались с мыслью привлечь его на свою сторону.
Серп подхватил кошель и выпрямился. Сжал мешочек в руке — нет, никаких чар. Ни опасности, ни возможности проследить, откуда явился Глиняшка. Надо будет перебрать монеты, но вряд ли это что-то даст.
Так и получилось: проверка монет не пролила света на их хозяина или хозяев. Чародей поделил деньги поровну, половину взял себе, половину отдал Иволге. Девушка, узнав, откуда золото, хотела было отказаться, но Серп уверил ее, что вреда от них не будет. Тогда Иви с опаской взяла мешочек, но на следующий же день, тайком от чародея, отдала золото Кайту.
— Купи себе краски и что еще нужно для рисования, — сказала, закончив объяснять, откуда деньги. — Только Серпу не говори, пожалуйста.
— Да ты что? Это слишком щедрый подарок!
— Я все равно не смогу тратить это золото. Но очень хочу взглянуть, как рисуют картины, — улыбнулась Иволга.
— Ну, ладно, — сдался Кайт. — Все не истрачу, поберегу для тебя. Когда-нибудь может пригодиться.