После мысли такой мне сделалось нехорошо.
Что же со мной будет?
Вот упрусь и, если не начнут пытать или бить, буду стоять на своем: не покушалась! Фиг дождутся от меня признаний!
И чего добьюсь? Осудят без моих признаний.
От этой мысли мне стало очень плохо. В таком состоянии я и заснула. Заснула с мыслью решительно свою вину отрицать, а тут этот сон. Как после него не задуматься?
И я задумалась.
«Если буду отрицать, ничего не выиграю. Полковник уже смотрит на меня как на врага народа, а дальше еще сильней ожесточится…
Смотрит как на врага? А кто я ему?
Враг!
И он мне враг в создавшейся ситуации: уж никак не желает мне добра.
А раз он враг, то почему бы мне не воспользоваться его оружием против него же самого? „Если, используя атаку противника, обращаешь ее против него самого – это победа. Тогда меч врага, несший смерть тебе, станет твоим мечом и обрушится на самого противника.“ Очень верно сказано. Так и поступлю. А почему бы и нет?»
Мысль сначала показалась абсурдной. Это же авантюра! Авантюра чистой воды! Я конечно сочинять мастерица, но всему есть предел…
Господи, о каком пределе идет речь, когда никто не собирается меня на волю выпускать! Так и загнусь в четырех стенах от скуки, а тут хоть какое-то разнообразие.
Кстати, чем черт не шутит, может и выгорит. Во всяком случае должен же кто-то найти этого мужика.
Правильно: «Когда противник совершает нападение, а твои глаза ловят движение его меча и пытаются следовать за ним, ты теряешь самообладание и терпишь поражение, потому что сам приводишь к себе меч врага – это „остановка“. Когда же ты видишь меч, собирающийся поразить тебя, но не позволяешь своему уму „останавливаться“ на этом, а просто воспринимаешь движения противника, продолжаешь двигаться навстречу противнику и, используя его атаку, обращаешь ее против него самого – это победа.»
С этой мыслью я забарабанила в дверь, громогласно сообщив: «Хочу сделать признание!»
Полковник встретил меня как родную, обрадовался, устремился навстречу, придвинул кресло.
– Присаживайтесь, Софья Адамовна, и давайте говорить начистоту. Рад, что вы одумались.
– Конечно одумалась, – ответила я. – Как тут не одуматься. На вашей баланде я, чего доброго, раздобрею.
– Ну что вы, – удивился полковник. – Здесь наоборот все худеют.
– Это они от переживаний, а пища, хоть и отвратительная, но для меня излишне калорийная. Я же долго переживать не умею, а пухну уже и на чистой воде, все от того, что мало в нашей жизни здорового движения. В нашей городской жизни вообще мало здорового.
Полковник насторожился, видимо испытывая сомнения не ограничусь ли я только этим признанием. Было заметно, что он не склонен ждать от меня хорошего, однако я тут же его обрадовала: сразу к делу перешла.