Лорн не ответил.
Затем он опустил взгляд на свою меченую руку, пальцы которой только что разминал. Он подумал о том, каким кажется со стороны, что о нем, о его внешности и поведении знают и думают другие. После чего он поднял голову и встретил дружелюбный и чуть насмешливый взгляд графа.
— Дориан зануда, но он человек преданный, справедливый и мужественный, — произнес Теожен. — К несчастью, по неведомой мне причине он злится на весь мир и на себя самого. Вот увидите, в конце концов вы поладите.
Хлопнув себя руками по коленям, граф встал, распрямил широкие плечи и добавил:
— Нет, мне надо все-таки поспать несколько часов. Вам это тоже не повредит, рыцарь. Я уверен, что завтра Орвейн разбудит нас еще раньше, чем обычно. Доброй ночи.
— Доброй ночи, граф.
Теожен направился к пещере, но Лорн позвал его:
— Граф!
Тот повернулся:
— Да?
— Перед тем как вернулись разведчики, вы сказали, что есть второе объяснение. Если Верховный король не безумен, тогда почему, как вы считаете, он отправил меня к вам с чистым листком бумаги?
Теожен скрестил руки на груди и молча ждал, убежденный, что Лорн сам найдет ответ.
— Я не посланник, верно? — сказал Лорн. — Я послание.
Граф Аргор кивнул:
— Вы и этот перстень на вашем пальце. Отправив вас ко мне, Верховный король передал мне весть. Он сообщил, что не отступился, что готов вернуться в игру и что вы — главный козырь, который сулит ему победу. Верховный король назначил вас своим представителем. Вы стали его рукой, его шпагой.
Теожен посерьезнел, и на лице его промелькнуло грозное выражение.
— Почему, я не знаю, — заключил он. — Достойны ли вы этого — вот что мне необходимо понять.
Они свернули лагерь перед самым рассветом, преодолели перевал, что позволило им выиграть драгоценные часы, и в середине дня прибыли к Эрмской развилке. Соблюдая осторожность, Теожен велел всадникам спешиться и послал Орвейна и разведчиков вперед. Назначили часовых. Солдаты привязали лошадей и собрались в тени маленькими группами. На завтрак каждому досталось по куску вяленого мяса и ломтю черствого хлеба. Последние три дня они ограничивали себя в еде, и голод становился мучительным.
— Хорошо, хоть воды у нас достаточно, — отметил Гильем, возвращаясь с полной флягой.
Они набрали чистой и прохладной воды из потока, который спускался с высокогорного ледника и протекал между мшистыми скалами, расположенными неподалеку.
— Может быть, нам следует уделить час-другой охоте, — предложил рыцарь с заплетенной в косичку бородой.
Он был коренастым и широкоплечим, из петли на его поясе свисал топор, а его руки покрывали родовые татуировки. Его звали Гаральт, и он говорил со скандским акцентом, который Лорн узнал без труда: так же говорила его мать.