― Пожалуйста, ― шептала я, пока он входил в меня. И я падала. Падала. Падала.
― Ты такая совершенная. Разве ты не видишь, как идеально мы друг другу подходим? Ведь именно этого ты хочешь? И я с радостью дам тебе это.
Я жадно сглотнула, смотря на изголовье ― кожаное в форме бриллианта, и честно говоря, единственное, что я от него хотела, так это еще больше секса. Настоящая головоломка. Он предлагал мне именно того, чего я желала, и мне лишь нужно набраться храбрости и согласиться. Но для этого мне нужно еще одно.
― Секретность, ― прошептала я.
Я ожидала, что он задумается, прежде чем ответить, но этого не произошло.
― Конечно. У тебя это будет, я обязательно укажу это в бумагах.
― В бумагах? В контракте, о котором ты говорил?
Он вытаскивает член, и ложиться на меня, накрывая как одеяло.
― Нам обоим нужна конфиденциальность. Поэтому, да. ― Теперь мне легко согласится на его развратное и секретное предложение. Кто бы знал? Очевидно, он уже позаботился о необходимом письменном соглашении.
― Ты уверен, о нас точно никто не узнает?
Его пальцы вцепились в мои бедра, ненадолго замерли, а потом нежно поднялись до талии. Выдохнув, он скатился с меня, и приподнял, чтобы мы могли видеть друг друга. Я облизала губы, кровь стучала в ушах, и он смотрел на меня, проводя рукой по волосам.
― Я не каждой делаю предложение такого рода. Я член весьма эксклюзивного клуба.
Его признание ошарашило меня. Этот разговор не похож на обсуждение бывших любовников. Я вглядывалась в его зеленые глаза и не понимала.
― Ты меня озадачил. Пожалуйста, объясни мне все до конца.
― Все будет происходить именно там. Мы не трахаемся за его пределами. Никогда. Правда, с тобой я уже нарушил это правило. Но после Бостона, мы должны будем держать себя в руках.
― И как все будет происходить?
― Позволь мне еще раз повторить. Мы не трахаемся за пределами клуба в Вашингтоне. Это значительно сокращает риск быть пойманными. Я не прихожу к тебе домой. Ты не приходишь ко мне. Никаких страхов по поводу прессы.
Я колебалась, соглашаясь на его предложение, пока он не заговорил о доме.
― Ты хочешь сказать… Ты не можешь... ― Так вот значит, где он приобрел свои умения трахаться как дикарь… но вот только он ― Сенатор Соединенный Штатов. Тут что-то не сходится. Он должно быть шутит!
― Что ты хочешь знать? ― Он говорит абсолютно серьезно. Его глаза стали стеклянными. Крепкое, зеленое стекло.
Просто скажи это:
― Ты говоришь о секс-клубе? ― Эти слова еще ни разу не срывались с моего языка, но, похоже, сейчас самое время. Поэтому идея, хоть и призрачная мысль о секс-клубе и нашей причастности к нему, даже и не мелькала в моей голове. Я была ошеломлена. И это беспокоило.