не уважающий вас Недоброжелатель»
– То есть ее действительно похитили, – медленно сказала Оля. – И похитили из-за вас.
– Да, – подтвердил Туманов. Со стороны казалось, что он уже умер, и теперь за него говорит кто-то другой, вселившийся по случаю в обездушенное тело.
– И что же теперь? Что же теперь будет? Что вы делать станете? Надо же что-то делать! – закричал Гриша, до которого медленно, но верно доходил ужас произошедшего. – Он, этот… он пишет, что в полицию нельзя! Но почему? Почему Софи – с вами, из-за вас? Кто вы вообще такой?!
– А вы кто такой?
– Я – ее брат, Григорий Домогатский!
– Вон оно как… Брат, значит… – протянул Туманов, явно размышляя о чем-то другом.
– Но что же?! Как же будет?! – снова закричал Гриша, подбежал к Туманову, потянул его за рукав. – Кто этот человек? Чего он от вас хочет?
– Ты слышал, – устало откликнулся Туманов. – Кто он и почему – об этом я не больше тебя знаю… Кстати, Ольга, взгляни на письмо… Ты… – он указал пальцем на Аркадия. – Отдай ей… Явно из ваших, из благородных, писал. Может, по подчерку признаешь?
Оля серьезно и внимательно изучила листок, потом покачала головой.
– Нет, я этой руки не знаю. Но можно было бы спросить…
– Нельзя! – Туманов резко мотнул головой. – Видала, чего в цидульке сказано? Хужее можно наделать…
Оля удивленно подняла брови. Перепады в речи Туманова обескураживали ее, как и многих других. С непривычки она просто не могла решить, что обозначают переходы, и как на это следует реагировать. В конце концов, решила не реагировать никак.
– Но что же вы намерены делать? – продолжала она. – Это же нельзя так оставить. Он, чего доброго, убьет Софи…
– Молчи! – прошипел Туманов. – Молчи, Ольга! Не будет этого!
– Почему не будет? Что вы сделаете?
– Сделаю, как он хочет, – просто сказал Туманов.
– То есть – как?! – изумился Гриша. – Вот по его слову все продадите и уедете из России? Прямо сейчас?
– Прямо сейчас, – кивнул Туманов. – Федька! Где ты там прячешься? Найди Иннокентия, позови ко мне. И пошли кого-нибудь к Лукьянову в порт, к Измайлову на мануфактуру, ну и к остальным… Понимаешь, небось, о чем я. Пусть бросают к чертям собачьим все дела и срочно сюда едут…
Федька ушел, постанывая сквозь зубы и безнадежно качая головой. Трудно сказать, что он понял из произошедшего, но понятое ему страшно не понравилось – это было всякому ясно.
– Но как же так… – от бескрайнего изумления Олины глаза сделались почти совсем белыми. – Так же нельзя… Сразу… Можно, наверное, что-то попытаться… Вы же себя…
– Почему нельзя? – пожал плечами Туманов. – Рассуди сама. В любой стране с деньгами жить можно. Значит, и я жить буду. А если с Софьей или с Саджун что, мне только одна дорога останется – в петлю. Жизни нет. Так что свою выгоду я блюду, не волнуйся… А вы теперь идите отсюда. Адрес какой на бумажке напишите, оставьте. Я, как все будет готово, извещу вас… Идите!