После смерти Павла Петровича и побега Софи ожерелье и сережки достались в приданое Аннет. Разумеется, ведь она не роняла честь семьи… Жалко, носить их ей было абсолютно некуда. Интересно, надевала ли она их хоть раз? Ведь Аннет-то непременно дебютировала в белом, да и к подвенечному платью невесты рубины тоже не очень подходят… Был ли еще случай?
Но вот наконец и на самой Софи скромненькое платьице… белое с голубым… нитка жемчуга, одолженная все у той же Аннет… Сестрица может торжествовать… Софи привычно напрягла скулы и заскрипела зубами, чтобы не разреветься. Слезы – это роскошь, которую могут позволить себе те, чьи утешители известны и расположены неподалеку. Сама Софи не плакала уже много лет. И сегодня не будет. Подумаешь, побрякушки!
Софи обвела глазами толпу разряженных гостей, собравшуюся возле сцены. Что-то в увиденном ее удивило. Аукцион начался недавно, и первые два лота – пейзажи кисти каких-то неизвестных Софи мастеров были уже проданы. Иосиф, как она и ожидала, кривлялся и изгалялся вовсю. Туманов стоял в стороне, прислонив к колонне меч и скрестив на груди руки. Для аукциона он пожертвовал серебряный кубок, а теперь – откровенно скучал. Поймав взгляд Софи, он подмигнул ей. Софи, окончательно взяв себя в руки, подмигнула в ответ, и тут же поняла, что именно удивило ее в общей картине. Среди собравшихся возле сцены и сидящих в креслах гостей не было рыцаря в сверкающих доспехах.
В курительной комнате меж тем тот самый рыцарь наедине объяснялся со своим камердинером, продувная рожа которого напоминала маску слуги из средневековой комедии.
– Митрошка! Сто рублей подарю, если сейчас как следует меня одолжишь! Клянусь! – быстро говорил рыцарь.
– Дак обманите ж, барин! – подмигнул слуга. – Щас-то божитесь, а после, как надобность минет…
– Не обману, Митрошка! Да ты не тяни! Давай, мчись! Найди лихача, да не скупись, не экономь гроши. Все возмещу! Все понял ли, чего мне надо?
Рыцарь давно уж снял шлем и теперь часто встряхивал не по моде длинными волосами, проветривая изрядно пропотевшую голову.
– Да вроде все! – Митрошка, скривившись, почесал щеку. – Да только сумею ли разобрать? И поверят ли мне? Не сочтут ли вором, не сдадут ли сразу в участок? Тогда и не выйдет ничего… Вы б, барин, цыдульку, что ль, какую черкнули…
– Некогда, Митрошка, некогда. Деньги кого хочешь, в чем хочешь убедят. Ты дорогой товар берешь… Да езжай же скорее!
– Да еду, барин, уехал уже! – проворчал Митрошка. – Чего вы меня в зад-то пинаете? Нешто быстрее станет?
– Поговори у меня! – рыцарь показал камердинеру блестящий кулак, но слуга не обернулся.