Во время беседы с Белиндой и наблюдений за ее взаимодействием с малышкой я заметила, что женщина непреднамеренно еще больше усиливала страхи дочери каждый раз, когда устремлялась «спасать» ее от слез. Схватив ее на руки, Белинда каждый раз говорила: «Все хорошо. Все страшное осталось внизу». И хотя у малышки были также нарушения сна, мы в первую очередь взялись за серьезную проблему сепарационной тревоги.
Я попросила Белинду спустить малышку вниз, продолжая болтать с ней, и, не прекращая диалога, заняться домашними делами. При этом если Белинде требовалось выйти из комнаты, то она все равно должна была разговаривать, чтобы Тиа продолжала слышать голос мамы. Я также хотела проверить, не страдает ли Белинда синдромом «бедной деточки». В этом случае мать должна была научиться убеждать ребенка радостным голосом: «Ну, ну, Тиа. Я вовсе никуда не ушла». Я рекомендовала ей, если Тиа вдруг заплачет и станет звать ее, опуститься рядом с малышкой на колени, но не поднимать ее на руки. Она могла утешить ее, обнять и подержать в объятьях, сколько малышка ей позволит. Однако теперь ей следовало говорить совсем иначе: «Ну, вот, у тебя все в порядке. И я здесь, с тобой». Как только Тиа начнет успокаиваться, Белинда должна была отвлечь ее какой-нибудь игрушкой или песенкой – чем-нибудь, что могло бы заставить девочку забыть о страхах.
Я сообщила Белинде и Мартину, что приеду через шесть дней. Но они позвонили мне через три. Им казалось, что мои рекомендации совсем не помогают. Белинда мучилась еще больше, она быстро отказалась от любых мыслей о том, чтобы отвлечь малышку. Жасмин, почувствовавшая себя окончательно брошенной, начала выходить из себя, чтобы таким способом завладеть вниманием матери. Во время моего второго приезда, хотя Белинда и Мартин не достигли особого прогресса, я смогла заметить, что Тиа ведет себя немного лучше, особенно находясь в гостиной. Но в кухне, где Белинда занималась разными хозяйственными делами, Тиа была по-прежнему невыносима. Я попыталась понять, в чем разница. В гостиной Тиа играла на коврике в окружении игрушек – множества вещей, отвлекающих внимание. На кухне же ее сажали в развивающий тренажер, в котором Белинде было сложнее отвлечь внимание ребенка, потому что малышке быстро надоедали все эти ручки, ролики и другие приспособления, которые ее уже давно не забавляли. К тому же Тиа чувствовала себя взаперти. Она не только была вдали от мамы – пусть даже на расстоянии не более полуметра, – она еще не имела возможности двигаться.
Я предложила им принести в кухню большой игровой коврик и некоторые из любимых игрушек девочки. Мама также нашла другой игровой центр с клавишами и различными кнопками, который очень понравился малышке. Эти новшества позволили отвлечь ребенка. И теперь, если мама отказывалась взять девочку на руки, Тиа могла по крайней мере подползти к ней поближе. Медленно, но она стала отвлекаться на более долгие промежутки времени, ее способность играть самостоятельно также возросла.