Большая книга психоанализа (Фрейд)

Нимрод (или Немврод), по библейской легенде, – основатель Вавилонского царства. – Прим. ред. перевода.

Слово «Irrtüm» переводится буквально как «ошибка», «заблуждение». В настоящем издании оно в зависимости от контекста переводится либо как «ошибка», либо как «ошибка-заблуждение». – Прим. ред. перевода.

Перевод Н. Славятинского.

Перевод Т. Щепкиной-Куперник.

Свести вопрос на нет (англ.). – Прим. пер.

Перевод этого слова на русский язык представляет значительные трудности. Vergreifen означает буквально «ошибка», «ошибочный захват» какого-либо предмета. Точный перевод слова зависит от контекста. Поэтому в одном случае мы переводим это слово как «захватывание (по ошибке)», в другом – как «действие по ошибке» (не путать с «ошибочным действием» – Fehlleistung, которое является родовым понятием к Vergreifen), в третьем – просто как «ошибка» (не путать со словом «Irrtum», которое также переводится как «ошибка»). – Прим. ред. перевода.

По К. Г. Юнгу (1907, 52).

По А. А. Бриллу (1912, 191).

По Б. Даттнеру.

Также в сочинениях А. Медера (1906–1908), А. А. Брилла (1912), Э. Джонса (1911), И. Штерне (1916) и др.

По Р. Рейтлеру.

В немецком рейхстаге, ноябрь 1908 г.

Engelmacherinnen (эвфемизм, производительницы ангелов) – народное выражение, обозначающее женщин, так плохо присматривающих за данными им на воспитание детьми, что те из-за недостатка питания вскоре умирают, то есть «преждевременно становятся ангелами». – Прим. ред. перевода.

Йозеф Брейер в 1880–1882 гг. Ср. также мои лекции «О психоанализе» (1910а), прочитанные в Америке, и «К истории психоаналитического движения» (1914d).

In usum delphini – «для дофина» (надпись, сделанная на издании классиков, которое по приказу Людовика XIV было составлено для его сына). – Прим. нем. изд.

Противоречие в определении (лат.). – Прим. пер.

По смыслу должно быть «собственное». – Прим. ред. перевода.

1 флорин 50 крейцеров. – Прим. ред. перевода.

Госпожа д-р фон Гуг-Гелльмут (1915).

Священный эгоизм. – Прим. пер.

Это не мешает тому, чтобы было так (франц.). – Прим. пер.

Tertium comparationis – «третье в сравнении», то есть общее в двух сравниваемых между собой явлениях, служащее основанием для сравнения. – Прим. ред. перевода.

Для дофина.

При исправлении корректуры этого листа мне случайно попалась газетная заметка, которую я здесь привожу как неожиданное пояснение вышеизложенных положений.

«НАКАЗАНИЕ БОЖИЕ (перелом руки за нарушение супружеской верности) (Armbruch durch Ehebruch).

Анна M., супруга одного ополченца, обвинила Клементину К. в нарушении супружеской верности. В обвинении говорится, что К. находится с Карлом М. в преступной связи, в то время как ее собственный муж на войне, откуда он даже присылает ей ежемесячно семьдесят крон. К. получила от мужа пострадавшей уже довольно много денег, в то время как она сама с ребенком вынуждена жить в нужде и терпеть голод. Товарищи мужа рассказывали ей, что К. посещает с М. рестораны и кутит там до поздней ночи. Однажды обвиняемая даже спросила мужа пострадавшей в присутствии многих солдат, скоро ли он разведется со своей “старухой”, чтобы переехать к ней. Жена привратника дома, где живет К., тоже неоднократно видела мужа пострадавшей в полном неглиже на квартире К.

Вчера перед судом в Леопольдштатте К. отрицала, что знает М., а об интимных отношениях уж не может быть и речи. Однако свидетельница Альбертина М. показала, что неожиданно застала К., когда она целовала мужа пострадавшей.

Допрошенный при первом разборе дела в качестве свидетеля М. отрицал тогда интимные отношения с обвиняемой. Вчера судье было представлено письмо, в котором свидетель отказывается от своего показания на первом разбирательстве дела и сознается, что до июня месяца поддерживал любовную связь с К. При первом разборе он только потому отрицал свои отношения с обвиняемой, что она перед разбором дела явилась к нему и на коленях умоляла спасти ее и ничего не говорить. “Теперь же, – пишет свидетель, – я чувствую потребность откровенно сознаться перед судом, так как я сломал левую руку, и это кажется мне наказанием Божьим за мое преступление”. Судья установил, что срок преступления прошел, после чего пострадавшая взяла жалобу обратно, а обвиняемая была оправдана».

Третье в сравнении. – Прим. ред. перевода.

Пусть недостало сил, похвалы достойно усердие (Публий Овидий Назон). – Прим. ред. перевода.

О другом напрашивающемся толковании этой тройки у бездетной женщины я не упоминаю, так как настоящий анализ не дал этого материала.

Юридический термин, означающий оговариваемое условие (в договоре). – Прим. ред. перевода.

Продовольственные магазины фирмы, перед которыми в военное время стояли очереди покупателей. – Прим. нем. изд.

Ср.: «Тотем и табу». – Прим. ред. перевода.

Бессознательных идей (франц.). – Прим. пер.

Речевым оборотом (франц.). – Прим. ред. перевода.

Тулуз Э. Эмиль Золя, медико-психологическое исследование. Париж, 1896.

Высших дегенератах (франц.). – Прим. ред. перевода.

Раннее слабоумие (лат.) – одно из названий шизофрении. – Прим. ред. перевода.

Речевым оборотом (франц.).

Вещь вещи рознь (франц.). – Прим. пер.

До абсурда (лат.). – Прим. пер.

Ср. работу Фрейда «Фетишизм» (1927е).

Букв.: «контрзаполнения» [энергией]. В английском языке эквивалентом является «антикатексис». – Примеч. ред. перевода.

Подобно животным (лат.) – Прим. ред. перевода.

Соглашение (лат.) – Прим. пер.

Сексуальной жизни (лат.). – Прим. пер.

В немецком языке «боязливый» (angstlich) – прилагательное от слова «страх» (Angst). В современной психологической литературе это слово зачастую переводится как «тревожный». Мы сочли возможным в настоящем издании перевести это слово как «боязливый», так как Фрейд употребляет это слово в более общем значении (склонный к страху «вообще», а не только к беспредметному страху, каким является тревога). – Прим. ред. перевода.

В современной психологической литературе для обозначения этого понятия употребляются термины «тревога», «тревожность». – Прим. ред. перев.

Прерванный половой акт (лат.) – Прим. пер.

«Контрзаполнении» [энергией].

Перевод В. Левика.

Бред преследования (лат.). – Прим. ред. перевода.

Внушаемости (франц.). – Прим. ред. перевода.

Самостоятельным (лат.) – Прим. пер.

В суть дела (лат.). – Прим. пер.

На малоценном объекте (лат.). – Прим. ред. перевода.

По-немецки Freund – друг. – Прим. пер.

«Не ясно» – слова, с которыми древнеримский судья воздерживался от суждения. – Прим. ред. перевода.

В литературе по психиатрии рассматривается как один из вариантов бреда преследования. – Прим. ред. перев.

Перевод М. Михайлова.

По зрелом размышлении (англ.). – Прим. пер.

Перевод Н. Славятинского.

Довольно! (англ.). – Прим. пер.

Сколько голов – столько умов (лат.). – Прим. пер.

Терпимы (англ.) – Прим. пер.

Первый среди равных (лат.) – Прим. пер.

Перевод Г. Сильман

Так мне сообщили об этом в первый год войны из достоверных источников.

Это предисловие начиная с 1920 года было опущено.

Во всех последующих изданиях звездочек снова не стало.

Такое сопротивление навязчивости инверсии может составить условие, благоприятствующее терапевтическому воздействию посредством суггестии или психоанализа.

С разных сторон справедливо подчеркивалось, что автобиографические сведения инвертированных о времени возникновения их склонности к инверсии недостоверны, поскольку они могли вытеснить из памяти проявления своих гетеросексуальных ощущений. Психоанализ подтвердил это подозрение в отношения ставших ему доступными случаев инверсии и коренным образом изменил их анамнез благодаря устранению детской амнезии.

С какой осторожностью необходимо ставить диагноз дегенерации и сколь несущественное практическое значение он имеет, можно заключить из рассуждений Мёбиуса (1900): «Если окинуть взором обширную область вырождения, которую мы здесь отчасти осветили, то сразу становится видно, что постановка диагноза “вырождение” имеет весьма малую ценность».

С выразителями идеи «уранизма» следует согласиться в том, что некоторые из самых выдающихся людей, о которых у нас вообще есть сведения, были инвертированными, возможно, даже абсолютно инвертированными.

При рассмотрении инверсии патологическая точка зрения отделена от антропологической. Это изменение остается заслугой И. Блоха (1902–1903), который настоятельно подчеркивал факт распространения инверсии в древних культурах.

Ср. последние подробные описания соматического гермафродитизма: Таруффи (1903) и работы Нойгебауэра в нескольких томах ежегодника «Jahrbuch für sexuelle Zwischenstufen».

J. Halban (1903).

Первым, кто привлек для объяснения инверсии бисексуальность, по-видимому, был Э. Глей, который еще в январе 1884 года опубликовал статью в «Revue philosophique». Примечательно, впрочем, что большинство авторов, сводящих инверсию к бисексуальности, придают значение этому моменту не только в отношении инвертированных, но и всех нормальных людей и, следовательно, понимают инверсию как результат нарушенного развития. Так, например, Шевалье (1893). Краффт-Эбинг (1895 [10]) говорит о том, что имеется множество наблюдений, «из которых следует по меньшей мере возможное существование этого второго центра (неразвившегося пола)». Доктор Ардуин выдвигает положение: «В каждом человеке имеются мужские и женские элементы только – соответственно принадлежности к тому или другому полу – одни несоразмерно более развиты, чем другие, если речь идет о гетеросексуальных людях…» Для Г. Германа не подлежит сомнению, «что в каждой женщине содержатся мужские зародыши и свойства, в каждом мужчине – женские» и т. д. Затем, в 1906 году, В. Флисс заявил о своем праве собственности на идею бисексуальности (в смысле двуполости).

Хотя психоанализ до сих пор не дал объяснения происхождению инверсии, он все же открыл психический механизм ее возникновения и существенно расширил спектр рассматриваемых вопросов. Во всех исследованных случаях мы установили, что лица, ставшие впоследствии инвертированными, в первые годы своего детства прошли через стадию весьма интенсивной, но кратковременной фиксации на женщине (большей частью на матери), после преодоления которой они идентифицируют себя с женщиной и выбирают самих себя в качестве сексуального объекта, то есть, исходя из нарцизма, ищут молодых и похожих на них самих мужчин, которых хотят любить так, как любила их мать. Далее, мы часто обнаруживали, что якобы инвертированные отнюдь не были безразличными к очарованию женщины, а постоянно транспонировали на мужской объект возбуждение, вызванное женщиной. Таким образом, они всю свою жизнь воспроизводили механизм, посредством которого у них возникла инверсия. Их навязчивое стремление к мужчине оказывалось обусловленным их беспокойным бегством от женщины.

Психоаналитическое исследование со всей решительностью противится попыткам отделить гомосексуалистов от других людей как особого рода группу. Изучая также другие сексуального возбуждения, а не только открыто проявляющие себя, оно узнает, что все люди способны выбирать объект одного с ними пола и совершают его также и в бессознательном. Более того, прикрепления либидинозных чувств к лицам того же пола играют как факторы нормальной душевной жизни не меньшую, а как движущие силы заболевания бо́льшую роль, чем относящиеся к противоположному полу. Скорее, психоанализу кажется первичной независимость выбора объекта от пола объекта, одинаково свободная возможность располагать мужскими и женскими объектами, как это можно наблюдать в детском возрасте, в примитивных состояниях и во времена древней истории; и из этого первичного состояния в результате ограничения в ту или другую сторону развивается нормальный или инвертированный тип. С точки зрения психоанализа, также и исключительный сексуальный интерес мужчины к женщине является проблемой, нуждающейся в объяснении, а не чем-то само собой разумеющимся, что имеет своим основанием химическое притяжение. Окончательное решение, касающееся выбора сексуального поведения, приходит только после пубертата и является результатом целого ряда пока еще необозримых факторов, отчасти имеющих конституциональную природу, отчасти случайных. Разумеется, некоторые из этих факторов могут оказаться настолько сильными, что оказывают влияние на результат в своем смысле. В целом же многочисленность определяющих моментов находит свое отражение в многообразии исходных пунктов явного сексуального поведения людей. У людей инвертированного типа всегда можно установить преобладание архаической конституции и примитивных психических механизмов. Самыми существенными их признаками предстают ценность нарциссического выбора объекта и сохранение эротического значения анальной зоны. Но мы ничего не приобретем, если на основании таких конституциональных свойств будем отделять крайние типы инвертированных людей от остальных. То, что обнаруживается у таких крайних типов в качестве якобы достаточного обоснования их ненормальности, можно также обнаружить, разве что менее выраженное, в конституции переходных типов и у внешне нормальных людей. Различия в результатах могут носить качественный характер: анализ показывает, что различия в условиях только количественные. Среди случайных влияний на выбор объекта мы сочли достойным внимания фрустрацию (сексуальное запугивание в детстве) и указали также на то, что важную роль играет наличие обоих родителей. Отсутствие сильного отца в детстве нередко благоприятствует инверсии. Наконец, можно выдвинуть требование, чтобы инверсию сексуального объекта строго отделяли от смешения половых признаков у субъекта. Известная степень независимости очевидна и в этом отношении.

Целый ряд важных идей по вопросу об инверсии выдвинул Ференци. Ференци справедливо порицает тот факт, что под названием «гомосексуальность», которое он хочет заменить более удачным словом «гомоэротика», мешают в одну кучу множество совершенно разных, неравноценных как в органическом, так и психическом отношении состояний, поскольку всех их объединяет общий симптом инверсии. Он требует строгого различения по крайней мере между двумя типами: субъектным гомоэротиком, который чувствует и ведет себя как женщина, и объектным гомоэротиком, который вполне мужественен и лишь заменил женский объект объектом одного с ним пола. Первого он признает истинной «промежуточной сексуальной ступенью» в понимании М. Хиршфельда, второго – менее удачно – он называет невротиком, страдающим навязчивостью. Сопротивление склонности к инверсии, а также возможность психического влияния принимаются в расчет только в отношении объектного гомоэротика. После признания этих двух типов можно также добавить, что у многих лиц обнаруживается смешение некой меры субъектной гомоэротики с некоторой долей объектной гомоэротики.

В последние годы работы биологов, в первую очередь Эйгена Штейнаха, пролили яркий свет на органические условия гомоэротики, а также половых признаков в целом.

С помощью экспериментального метода кастрации с последующей пересадкой половых желез противоположного пола у разных млекопитающих удалось превратить самцов в самок и наоборот. Превращение коснулось более или менее полно соматических половых признаков и психосексуального поведения (то есть субъектной и объектной эротики). В качестве носителя этой предопределяющей пол силы рассматривается не та часть половой железы, которая образует половые клетки, а так называемая интерстициальная ткань органа («пубертатная железа»).

В одном случае удалась перемена пола также у мужчины, лишившегося яичек вследствие туберкулезного заболевания. Он вел себя в половой жизни по-женски, как пассивный гомосексуалист, и у него наблюдались очень отчетливо выраженные женские половые признаки вторичного характера (особенности волосяного покрова, отсутствие растительности на лице, отложение жира на груди и на бедрах). После имплантации крипторхического человеческого яичка этот мужчина стал вести себя по-мужски и направлять свое либидо нормальным образом на женщину. Одновременно исчезли соматические женские признаки.

Было бы неправомерно утверждать, что благодаря этим прекрасным опытам учение об инверсии ставится на новую основу, и преждевременно ожидать от них чуть ли не пути к общему «излечению» гомосексуальности. В. Флисс справедливо подчеркивал, что эти экспериментальные опыты не обесценивают учения об общем бисексуальном предрасположении высших животных. Более того, мне кажется вероятным, что дальнейшие исследования подобного рода дадут непосредственное подтверждение предполагаемой бисексуальности.

Через задний проход (лат.). – Прим. перев.

Дополнение, сделанное в 1910 году: Самое главное различие между любовной жизнью в древнем мире и нашей состоит, пожалуй, в том, что античный мир делал акцент на самом влечении, а мы переносим его на объект влечения. Древние чествовали влечение и были готовы облагородить им даже малоценный объект, тогда как мы презираем осуществление влечения как такового и позволяем его оправдать лишь достоинствами объекта.

Не могу отказаться здесь от того, чтобы не напомнить о доверчивой податливости гипнотизируемых перед гипнотизером, которая заставляет меня предположить, что сущность гипноза следует усматривать в бессознательной фиксации либидо на персоне гипнотизера (при посредстве мазохистских компонентов сексуального влечения). Ш. Ференци связал это свойство внушаемости с «родительским комплексом».

Между тем необходимо заметить, что сексуальная переоценка происходит не при всех механизмах выбора объекта и что в дальнейшем мы познакомимся с другим, более непосредственным объяснением сексуальной роли других частей тела. Момент «жажды возбуждения», который привлекается Хохе и И. Блохом для объяснения распространения сексуального интереса на другие части тела, отличные от гениталий, как мне кажется, не заслуживает такого значения. Различные пути, по которым направляется либидо, с самого начала относятся друг к другу как сообщающиеся сосуды, И, кроме того, необходимо принимать в расчет феномен коллатерального течения.

В типичных случаях у женщины отсутствует «сексуальная переоценка» мужчины, но она почти всегда присутствует по отношению к ею рожденному ребенку.

Эта слабость соответствует конституциональным условиям. Психоанализ доказал влияние сексуального запугивания в раннем детстве как акцидентного условия, оттесняющего от нормальной сексуальной цели и побуждающего к ее замене.

Гёте, «Фауст», часть I, 7-я сцена. Перевод Н. Холодковского.

Более основательное психоаналитическое исследование привело к правомерной критике утверждения Бине. Все относящиеся к этому наблюдения имеют своим содержанием первое столкновение с фетишем, при котором тот уже вызывает сексуальный интерес, хотя из сопутствующих обстоятельств невозможно понять, каким образом он овладел этим интересом. Кроме того, все эти «ранние» сексуальные впечатления приходятся на возраст после пятого-шестого года, тогда как психоанализ заставляет усомниться в том, могут ли в таком позднем возрасте вновь образовываться патологические фиксации. Истинное положение вещей заключается в том, что за первым воспоминанием о появлении фетиша лежит пройденная и забытая фаза сексуального развития, которая заменяется фетишем, словно «покрывающим воспоминанием», остатком и осадком которого и является фетиш. Поворот этой фазы, приходящейся на первые детские годы, в сторону фетишизма, как и выбор самого фетиша, обусловлены конституционально.

Соответственно ботинок или домашняя туфля является символом женских гениталий.

Венерин бугор (лат.). – Прим. перев.

Психоанализ восполнил один из имевшихся пробелов в понимании фетишизма, указав на значение утраченного вследствие вытеснения копрофильного обонятельного удовольствия для выбора фетиша. Нога и волосы – это сильно пахнущие объекты, которые становятся фетишами после отказа от ставших неприятными обонятельных ощущений. В перверсии, соответствующей фетишизму ноги, сексуальным объектом является лишь грязная, дурно пахнущая нога. Другой материал для объяснения фетишистского предпочтения ноги вытекает из инфантильных сексуальных теорий. Нога заменяет недостающий пенис у женщины. В некоторых случаях фетишизма ноги удалось доказать, что направленное первоначально на гениталии влечение к разглядыванию, стремившееся подобраться к своему объекту снизу, вследствие запрета и вытеснения задержалось на своем пути и поэтому зафиксировалось на ноге или на ботинке как фетише. При этом женские гениталии, соответственно инфантильным ожиданиям, представлялись в фантазии как мужские.

Мне кажется несомненным, что понятие «красивого» коренится в сексуальном возбуждении и первоначально означает то, что возбуждает сексуально («прелести»). С этим связано то, что сами гениталии, вид которых вызывает сильнейшее сексуальное возбуждение, мы, собственно, никогда не находим «красивыми».

Ср. в этой связи последующее сообщение о догенитальных фазах сексуального развития, в котором подтверждается этот взгляд.

Вместо многочисленных доказательств для подтверждения этого я только процитирую место из Хэвлока Эллиса (1903): «Все известные случаи садизма и мазохизма, даже приведенные фон Краффтом-Эбингом, всегда имеют следы (как уже доказали Колин Скотт и Фере) обеих групп явлений у одного и того же индивида».

Ср. последующее упоминание «амбивалентности».

Гёте, «Фауст», Пролог в театре.

С другой стороны, эти сдерживающие сексуальное развитие силы – отвращение, стыд и мораль – нужно рассматривать как исторический осадок внешних торможений, которые сексуальное влечение испытало в психогенезе человечества. Можно наблюдать, что в развитии отдельного человека они появляются в свое время чуть ли не спонтанно, следуя указаниям воспитания и влиянию извне.

По поводу развития перверсий заранее отмечу, что есть основание предполагать, что до их фиксации, точно так же, как при фетишизме, имелись зачатки нормального сексуального развития. До сих пор аналитическому исследованию удавалось в отдельных случаях показать, что и перверсия является осадком развития эдипова комплекса, после вытеснения которого вновь проявляется самый сильный по своим задаткам компонент сексуального влечения.

Это будет лишь уточнением, но не ограничением данного положения, если я изменю его следующим образом: нервные симптомы основываются, с одной стороны, на притязаниях либидинозных влечений, а с другой стороны – на требованиях Я, то есть на реакции против них.

Й. Брейер говорит о своей пациентке, к которой впервые применил катартический метод: «Сексуальный момент был удивительно неразвит».

Ясно сознаваемые фантазии извращенных людей, которые при благоприятных обстоятельствах обращаются в действия, бредовые опасения параноиков, во враждебном смысле проецируемые на других, и раскрываемые психоанализом бессознательные фантазии истериков, стоящие за их симптомами, по содержанию совпадают до малейших деталей.

Очень часто психоневроз сочетается с явной инверсией, при этом гетеросексуальная направленность становится жертвой полного подавления. Сообщая, что впервые я обратил внимание на неизбежную всеобщность склонности к инверсии у психоневротиков благодаря личным высказываниям В. Флисса из Берлина, я лишь отдаю должное побуждению, выпавшему на мою долю, после чего я обнаружил ее в отдельных случаях. Этот недостаточно оцененный факт должен был бы оказать решающее влияние на все теории гомосексуализма.

Нелегко здесь обосновать эти гипотезы, почерпнутые из исследования определенного класса невротических заболеваний. Но с другой стороны невозможно сказать что-либо веское о влечениях, не упомянув эти предположения.

Здесь нужно вспомнить положение Молля, который разделяет сексуальное влечение на влечения к контректации и детумесценции. Контректация означает потребность в прикосновении к коже.

Невозможно также правильно оценить долю, причитающуюся наследственности, не оценив по достоинству долю, принадлежащую детству.

Высказанное здесь утверждение мне самому показалось потом настолько смелым, что я решил проверить его, еще раз просмотрев литературу. В результате этой проверки я оставил его без изменений. Научная проработка телесных и душевных феноменов сексуальности в детском возрасте находится еще в зачаточном состоянии. Один автор, С. Белл, утверждает: «I know of no scientist, who has given a careful analysis of the emotion as it is seen in the adolescent» [ «Я не знаю ни одного ученого, который дал бы обстоятельный анализ эмоции в том виде, как она выглядит у подростка» (англ.). – Примечание переводчика. ] Соматические сексуальные проявления до пубертата привлекли внимание только в связи с явлениями вырождения и как признаки вырождения. Глава о любовной жизни детей отсутствует во всех описаниях психологии этого возраста, которые я прочел. Самое лучшее представление о нынешнем положении вещей в этой области получаешь из журнала «Детские ошибки» (с 1896 года). И все же убеждаешься, что существование любви в детском возрасте открывать больше не нужно. Пере выступает в ее защиту, у К. Грооса упоминается как нечто общеизвестное, «что некоторым детям уже в очень раннем возрасте доступны сексуальные побуждения, и они испытывают желание прикасаться к лицам противоположного пола»; самый ранний случай проявления половых любовных побуждений (sex-love) в серии наблюдений С. Белла относился к ребенку в возрасте двух с половиной лет.

После появления широко задуманного труда Стэнли Холла вышеупомянутое суждение о литературе по детской сексуальности становится уже недействительным. Недавно появившаяся книга А. Молля не дает повода к подобной модификации. В книге доктора г. фон Хуг-Хелльмут, в достаточной мере учтен сексуальный фактор, которым доселе пренебрегали.

Механизм вытеснения нельзя понять, если принимать во внимание только один из этих двух взаимодействующих процессов. Сравнением может послужить способ, которым туриста поднимают на вершину большой пирамиды в Гизе; с одной стороны, его подталкивают, а с другой – тянут. [Ср. Фрейд, «Вытеснение» (1915d).]

Последний материал может быть использован благодаря правомерному ожиданию, что детские годы будущих невротиков не могут существенно отличаться от детских лет будущих здоровых людей, они различаются только в отношении интенсивности и отчетливости. [Последняя часть предложения после запятой была добавлена в 1915 году.]

Возможную анатомическую аналогию с постулируемым мной поведением инфантильной сексуальной функции содержит открытие Байера, что внутренние половые органы (матка) новорожденных, как правило, больше, чем у детей старшего возраста. Однако мнение по поводу такой инволюции после рождения, которую Хальбан установил и в отношении других частей генитального аппарата, окончательно не сложилось. Согласно Хальбану, этот процесс обратного развития после нескольких недель внеутробной жизни оканчивается. В свою очередь авторы, рассматривающие интерстициальную часть половой железы как орган, определяющий пол, в результате анатомических исследований пришли к выводу о существовании инфантильной сексуальности и сексуального латентного периода. Я приведу цитату из упомянутой книги Липшютца о пубертатной железе: «Гораздо более будет соответствовать фактам, если сказать, что созревание половых признаков, как оно происходит в пубертате, основывается лишь на существенно ускоренном протекании процессов, которые начались значительно раньше, – по нашему мнению, еще в эмбриональной жизни». «То, что до сих пор просто называлось пубертатом, вероятно, представляет собой только вторую большую фазу пубертата, которая начинается в середине второго десятилетия… Детский возраст от рождения до начала второй большой фазы можно было бы назвать ‘промежуточной фазой пубертата’». Это подчеркнутое в реферате Ференци согласование анатомических данных с психологическим наблюдением нарушается лишь указанием на то, что «первый кульминационный пункт» развития сексуального органа приходится на ранний эмбриональный период, тогда как ранний расцвет детской сексуальной жизни следует отнести к третьему и четвертому году жизни. Полного совпадения во времени анатомического формирования и психического развития, конечно, не требуется. Данные исследования были проведены на половой железе человека. Поскольку у животных латентного периода в психологическом смысле не бывает, было бы важно знать, можно ли выявить и у других высших животных такие же анатомические данные, на основании которых авторы предполагают наличие двух кульминационных пунктов сексуального развития.

Название «сексуальный латентный период» я также заимствую у В. Флисса.

В обсуждаемом здесь случае сублимация сил сексуального влечения осуществляется путем реактивного образования. В целом, однако, сублимацию и реактивное образование в понятийном отношении можно отделять друг от друга как два различных процесса. Сублимация может также происходить благодаря другим и более простым механизмам.

Уже здесь проявляется то, что сохраняет свое значение в течение всей жизни: сексуальное удовлетворение представляет собой наилучшее снотворное средство. Большинство случаев нервной бессонницы объясняется сексуальной неудовлетворенностью. Известно, что бессовестные няньки усыпляют плачущих детей поглаживанием их гениталий.

Некий доктор Галант в 1919 году опубликовал исповедь одной взрослой девушки, которая не отказалась от этой детской формы сексуальной деятельности, и описывает удовлетворение от сосания как совершенно аналогичное сексуальному удовлетворению, в частности от поцелуя возлюбленного. «Не все поцелуи похожи на сосание; нет, нет, далеко не все! Невозможно описать, как приятно становится во всем теле от сосания; просто уносишься из этого мира, становишься совершенно удовлетворенной и безмятежно счастливой. Это удивительное чувство; не хочется ничего, кроме покоя, который не должен нарушаться. Это несказанно прекрасно: не чувствуешь ни боли, ни страданий и, ах, уносишься в другой мир».

Впрочем, X. Эллис определил термин «аутоэротический» несколько иначе – в смысле возбуждения, вызванного не извне, а происходящего изнутри. Для психоанализа значение имеет не происхождение, а отношение к объекту.

Впрочем, X. Эллис определил термин «аутоэротический» несколько иначе – в смысле возбуждения, вызванного не извне, а происходящего изнутри. Для психоанализа значение имеет не происхождение, а отношение к объекту.

Дальнейшие рассуждения и другие наблюдения заставляют приписать свойство эрогенности всем частям тела и внутренним органам.

В биологических рассуждениях едва ли возможно избежать обращения к телеологическому образу мышления, хотя известно, что в отдельных случаях нельзя быть застрахованным от ошибки.

См. в этой связи весьма содержательную, но по своим идеям большей частью не имеющую четкой ориентации литературу об онанизме.

В одной работе, которая чрезвычайно углубляет понимание нами значения анальной эротики, Лу Андреас Саломе указала на то, что история первого запрета, предъявленного ребенку, запрета получать удовольствие от анальной функции и ее продуктов, имеет решающее значение для всего его развития. По этому поводу маленькое существо должно впервые почувствовать враждебный его влечениям окружающий мир, научиться отделять свое собственное существо от этого чуждого мира, а затем осуществить первое «вытеснение» своих возможностей получения удовольствия. Отныне «анальное» остается символом всего того, что необходимо отбросить, устранить из жизни. Требуемому позднее отделению анальных процессов от генитальных препятствуют близкие анатомические и функциональные аналогии и отношения между ними. Генитальный аппарат остается по соседству с клоакой, а «у женщины даже лишь позаимствованным».

Необычные технические приемы при занятии онанизмом в более поздние годы, по-видимому, указывают на влияние преодоленного запрещения онанировать.

Почему сознание вины невротиков постоянно, как это еще недавно признал Блейлер, связывается с воспоминаниями о занятии онанизмом, чаще всего в пубертатный период, – этот вопрос ждет своего исчерпывающего аналитического объяснения. Самым грубым и самым важным фактором такой обусловленности является, возможно, тот факт, что онанизм представляет собой осуществление всей инфантильной сексуальности и поэтому способен взять на себя с нею связанное чувство вины.

Ночное недержание мочи (лат.). – Прим. перев.

Хэвлок Эллис в приложении к своему научному трактату «Половое чувство» (1903) привел множество автобиографических сообщений людей, которые впоследствии в основном остались нормальными, об их первых сексуальных побуждениях в детстве и о поводах к ним. Разумеется, эти сообщения страдают тем недостатком, что не содержат сведений о доисторическом периоде половой жизни, скрытом инфантильной амнезией, который может быть дополнен только при помощи психоанализа индивида, ставшего невротиком. Но тем не менее они ценны во многих отношениях, и расспросы подобного рода вынудили меня к упомянутой в тексте модификации моих этиологических предположений.

«Сексуальной жизнью» в изданиях 1905 и 1910 годов. – Прим. перев.

Последние полтора предложения в своей нынешней форме появились в 1915 году. В изданиях 1905 и 1910 годов они звучали следующим образом: «Мы можем предположить, что импульсы жестокости проистекают из независимых от сексуальности источников, но благодаря анастомозу [поперечному соединению] способны вступить в раннюю связь с источниками того и другого. Вместе с тем наблюдение показывает, что между сексуальным развитием и развитием влечений к разглядыванию и жестокости существуют влечения, которые вновь ограничивают утверждаемую независимость обоих влечений». – Прим. перев.

К вышеизложенным положениям об инфантильной сексуальности я пришел в 1905 году в основном благодаря результатам психоаналитического исследования взрослых. В то время непосредственные наблюдения над ребенком не могли быть в полной мере использованы и дали только отдельные указания и ценные подтверждения. С тех пор благодаря анализу отдельных случаев нервных заболеваний в нежном возрасте удалось прийти к непосредственному пониманию инфантильной психосексуальности. Я могу с удовлетворением указать на то, что непосредственное наблюдение полностью подтвердило выводы психоанализа и тем самым дало хорошее доказательство надежности этого метода исследования. Кроме того, «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909) научил кое-чему новому, к чему не были подготовлены психоанализом, например тому, что сексуальная символика, изображение сексуального посредством несексуальных объектов и отношений начинается с первых же лет овладения речью. Далее мое внимание обращали на отсутствие приведенного выше описания, в котором в интересах наглядности различие в понятиях обеих фаз аутоэротизма и объектной любви излагается как разделенное также во времени. Однако из упомянутых анализов (а также из сообщений Белла: см. выше) становится очевидным, что в возрасте от трех до пяти лет дети способны совершать вполне отчетливый, сопровождающийся сильными аффектами выбор объекта.

У нас есть все основания говорить о комплексе кастрации у женщин. Дети как женского, так и мужского пола создают теорию, что женщина также вначале имела пенис, который затем был утрачен в результате кастрации. Приобретенное в конце концов убеждение, что женщина не обладает пенисом, нередко оставляет после себя у индивида мужского пола стойкое пренебрежительное отношение к противоположному полу.

Некоторые люди могут припомнить, что, качаясь на качелях, непосредственно ощущали как сексуальное удовольствие столкновение движущегося воздуха с гениталиями.

Анализ случаев невротического расстройства ходьбы и страха пространства устраняет сомнение в сексуальной природе удовольствия, получаемого от движения. Как известно, современное культурное воспитание в большом объеме использует спорт для отвлечения молодежи от сексуальной деятельности; правильнее было бы сказать, что оно заменяет сексуальное удовольствие удовольствием от движения и оттесняет сексуальную деятельность к одному из ее аутоэротических компонентов.

Неизбежное следствие из предыдущих рассуждений заключается в том, что каждому индивиду необходимо приписать оральную, анальную, уретральную и т. д. эротику и что констатация соответствующих им душевных комплексов не означает суждения о ненормальности или неврозе. Различия, отделяющие нормальное от ненормального, могут состоять только в относительной силе отдельных компонентов сексуального влечения и в их использовании в процессе развития.

«Предварительное удовольствие», полученное благодаря техническим приемам остроты, используется для того, чтобы высвободить большее удовольствие вследствие устранения внутренних торможений.

Весьма поучительно, что немецкий язык учитывает упомянутую в тексте роль подготовительного сексуального возбуждения, которое одновременно дает некоторое удовлетворение и создает некоторое количество сексуального напряжения, употреблением слова «Lust» [удовольствие]. «Lust» имеет двоякий смысл и обозначает как ощущение сексуального напряжения (Ich habe Lust = я хотел бы, я ощущаю стремление), так и удовлетворение.

Весь абзац до этого места в настоящей форме датирован 1920 годом. В первом издании (1905), а также в двух следующих вместо него имелся следующий пассаж: «Истина заключается в том, что о сущности сексуального возбуждения – с тех пор как мы понимаем, что переоценивали половые железы в этом значении – мы не способны дать никаких сведений, причем прежде всего не потому, что не знаем, с каким органом или с какими органами связаны характеристики пола. После того как удивительные открытия познакомили нас с важной ролью половой железы для сексуальности, мы можем предположить, что знание существенных факторов половых свойств пока еще от нас скрыто. У кого есть потребность восполнить этот огромный пробел в нашем знании с помощью предварительного предположения, тот, опираясь на действенные вещества, которые были выявлены в щитовидной железе, придет к примерно следующему представлению: в результате соответствующего раздражения эрогенных зон, в точности как при других обстоятельствах, когда возникает сексуальное возбуждение, разлагается общераспространенное в организме вещество, продукты распада которого создают раздражитель, специфический для репродуктивных органов или для с ними связанного спинального центра, как мы знаем о таком превращении токсического раздражения в особое раздражение органа с помощью других введенных ядовитых веществ, которые для тела являются чуждыми. Обсуждать (даже только гипотетически) смешения чисто токсических и физиологических раздражений, которые получаются при этих сексуальных процессах – задача несвоевременная. Впрочем, я не настаиваю на этой особой гипотезе и готов тотчас от нее отказаться в пользу другой, если только сохранится ее главное свойство – акцент на сексуальном химизме». Примечательно, сколь незначительны оказались изменения, которые пришлось сделать Фрейду в своей гипотезе после открытия половых гормонов – открытия, которое он фактически предвосхитил, причем не в 1905, а по меньшей мере в 1896 году, как это следует из двух его писем Флиссу от 1 марта и 2 апреля 1896 года. – Прим. перев.

Необходимо отдавать себе отчет в том, что понятия «мужской» и «женский», содержание которых обычному человеку кажется столь недвусмысленным, в науке относятся к самым запутанным, и их следует разделять по меньшей мере по трем направлениям. Слова «мужской» и «женский» употребляют то в смысле активности и пассивности, то в биологическом, а затем и в социологическом смысле. Первое из трех этих значений является важным, и оно используется большей частью в психоанализе. Именно в этом значении выше в тексте либидо обозначается как мужское, ибо влечение всегда активно, даже тогда, когда оно поставило перед собой пассивную цель. Второе, биологическое значение мужского и женского допускает самое ясное определение. Мужское и женское характеризуется здесь наличием семенных клеток либо яйцеклеток и обусловленных ими функций. Активность и ее побочные проявления, более сильное развитие мускулатуры, агрессия, бо́льшая интенсивность либидо, как правило, сочетаются с биологической мужественностью, но не связаны с ней непременно, ибо имеются виды животных, у которых этими свойствами наделены, скорее, женские особи. Третье, социологическое, значение получает свое содержание благодаря наблюдению над действительно существующими мужскими и женскими индивидами. Эти наблюдения у людей показывают, что ни в психологическом, ни в биологическом смысле чистой мужественности или женственности не встречается. Напротив, каждый отдельный человек обнаруживает смешение своих биологических половых признаков с биологическими чертами противоположного пола и соединение активности и пассивности, поскольку эти характерные психические особенности, с одной стороны, зависят от биологических, но с другой от них независимы.

Психоанализ показывает, что имеются два пути нахождения объекта: во-первых, описанный в тексте, который совершается с опорой на образцы раннего детства, и, во-вторых, нарциссический, который ищет собственное Я и заново находит его в другом человеке. Этот последний путь имеет особенно большое значение для патологических исходов, но к обсуждаемой здесь проблеме не относится.

Те, кому это мнение покажется «кощунственным», пусть прочтут почти совпадающую по смыслу трактовку отношений между матерью и ребенком у Хэвлока Эллиса («Половое чувство»).

Объяснением происхождения детской тревоги я обязан одному трехлетнему мальчику; однажды я услышал, как он просил, находясь в темной комнате: «Тетя, поговори со мной; я боюсь, потому что очень темно». Тетя ему ответила: «Что тебе с того? Ведь ты меня не видишь». «Ну и что, – ответил ребенок, – когда кто-нибудь говорит, становится светло». То есть он боялся не из-за темноты, а потому что ему недоставало любимого человека, и мог обещать успокоиться, как только получит доказательство его присутствия. То, что невротическая тревога происходит из либидо, представляет собой продукт его превращения, относится, следовательно, к нему, как уксус к вину, является одним из самых значительных результатов психоаналитического исследования.

Ср. с этим сказанное о выборе объекта у ребенка: «нежное течение».

Ограничение инцеста принадлежит, вероятно, к историческим завоеваниям человечества и, подобно другим моральным табу, зафиксировано у многих индивидов органическим унаследованием. (Ср. мое сочинение «Тотем и табу», 1912–1913.) И все же психоаналитическое исследование показывает, с какой силой отдельный человек в период своего развития борется с искушениями инцеста и как часто он предается им в фантазиях и даже в реальности.

Фантазии пубертатного времени присоединяются к оставленному в детстве инфантильному сексуальному исследованию и, пожалуй, отчасти относятся к латентному периоду. Они могут оставаться полностью или по большей части бессознательными, и поэтому зачастую не поддаются точной датировке. Они имеют большое значение для возникновения разнообразных симптомов, прямо-таки представляя собой их предварительные ступени, то есть создавая формы, в которых находят свое удовлетворение вытесненные компоненты либидо. Таковы и источники ночных фантазий, которые осознаются в виде сновидений. Сновидение – это часто не что иное, как оживление таких фантазий под влиянием и в связи с дневным раздражителем, оставшимся из жизни в бодрствовании («дневные остатки»). Среди сексуальных фантазий пубертатного времени выделяются несколько, которые отличаются всеобщей распространенностью и значительной независимостью от переживаний отдельного человека. Таковы фантазии о подглядывании за половым сношением родителей, о соблазнении в раннем детстве любимыми людьми, об угрозе кастрации, фантазии о материнской утробе, содержание которых – пребывание и даже переживания в утробе матери, и так называемый «семейный роман», в котором подрастающий юноша реагирует на различие своего отношения к родителям сейчас и в детстве. Близкую связь этих фантазий с мифом для последнего примера показал О. Ранк в своем сочинении «Миф о рождении героя», 1909.

См. мою статью «Об особом типе выбора объекта у мужчины».

Это относится не только к «негативно» проявляющимся при неврозе извращенным наклонностям, но и к позитивным, собственно так и называемым перверсиям. Эти последние объясняются, следовательно, не просто фиксацией инфантильных наклонностей, но и регрессией к ним вследствие преграждения других путей сексуального течения. Поэтому позитивные перверсии также доступны психоаналитической терапии.

При этом часто видишь, что в пубертате сначала устанавливается нормальное сексуальное течение, которое, однако, вследствие своей внутренней слабости терпит крушение при первых внешних препятствиях, а затем сменяется регрессией к извращенной фиксации.

В случае некоторых черт характера была даже выявлена взаимосвязь с определенными эрогенными компонентами. Так, упрямство, скупость и аккуратность происходят из применения анальной эротики. Честолюбие определяется ярко выраженным предрасположением, относящимся к уретральной эротике.

Такой знаток людей, как Э. Золя, изображает в La joie de vivre девушку, которая в радостном самоотречении приносит в жертву любимым людям все, чем обладает и на что могла бы претендовать, свое имущество и свои жизненные желания, ничем себя за это не вознаграждая. В детстве эта девушка находилась во власти ненасытной потребности в нежности, которая обращалась в жестокость, если ею пренебрегали ради кого-то другого.

Возможно, что повышение устойчивости также представляет собой результат особенно интенсивных соматических сексуальных проявлений в ранние годы.

Шибболет (евр. «колос», Кн. Судей, XII, 6) – в переносном смысле означает «особенность», «отличие». – Прим. перев.

Varendonck J., 1921.

Г. Гроддек. Книга об Оно. 1923.

Гроддек, вероятно, последовал примеру Ницше, который часто употреблял это грамматическое выражение для обозначения безличного и, так сказать, природно-необходимого в нашей сущности. – Прим. перев.

Фрейд, возможно, имел в виду высший мозговой акустический центр, речевой центр Вернике, расположенный в мозгу и играющий определенную роль в понимании речи. – Прим. перев.

«I. e. the ego is ultimately derived from bodily sensations, chiefly from those springing from the surface of the body. It may thus be regarded as a mental projection of the surface of the body, besides, as we have seen above, representing the superficies of the mental apparatus». «То есть Эго в конечном счете происходит от телесных ощущений, главным образом, ощущений, проистекающих из поверхности тела. Таким образом, оно может быть расценено как психическая проекция поверхности тела, кроме того, как мы видели выше, из ощущений, репрезентирующих поверхность психического аппарата». – Это примечание, написанное в оригинале на английском языке, впервые встречается в переводе, опубликованном в 1927 году в Лондоне (The Ego and the Id), где оно отмечено как принадлежащее Фрейду. Во всех прежних немецких изданиях это примечание отсутствует; его немецкая версия не сохранилась.

Только то, что функцию проверки реальности я приписал этому Сверх-Я, представляется ошибочным и нуждается в исправлении. Если бы проверка реальности оставалась собственной задачей Я, то это вполне соответствовало бы его отношениям с миром восприятий. Также и более ранние, весьма неопределенные высказывания о ядре Я теперь необходимо скорректировать в том смысле, что ядром Я следует признать только систему В—СЗ.

Теперь, после отделения Я от Оно, огромным резервуаром либидо следует признать Оно. Либидо, поступающее в Я благодаря описанным идентификациям, создает его «вторичный нарцизм».

Наверное, осторожнее было бы сказать «с родителями», ибо до четкого понимания половых различий, отсутствия пениса, отец и мать не расцениваются по-разному. Из истории одной молодой женщины мне недавно довелось узнать, что после того как она заметила у себя отсутствие пениса, она полагала, что этот орган отсутствует не у всех женщин, а только у тех, кого она считала неполноценными. По ее мнению, у ее матери он сохранился. Ради простоты изложения я буду говорить только об идентификации с отцом.

По настоятельному указанию Фрейда в опубликованный в 1927 году перевод, который был сделан Джоан Ривьер, была включена несколько измененная версия данного отрывка. Однако до сих пор эти исправления не были внесены ни в одно из немецких изданий. В пересмотренной Фрейдом редакции (немецкого текста которой не существует) он звучит следующим образом: «If we consider once more the origin of the super-ego as we have described it, we shall recognize that it is the outcome of two highly important factors, one of a biological and the other of a historical nature; namely, the lengthy duration in man of his childhood helplessness and dependence, and the fact of his Oedipus complex, the repression of which we have shown to be connected with the interruption of libidinal development by the latency period and so with the diphasic onset of man’s sexual life». («Если мы еще раз рассмотрим возникновение Сверх-Я, как мы его описали, то должны будем признать, что оно является результатом влияния двух в высшей степени важных факторов, один из которых имеет биологическую, а другой – историческую природу; а именно длительной беспомощности и зависимости человека в детстве и наличия у него эдипова комплекса, вытеснение которого, как было нами показано, связано с прерыванием либидинозного развития в латентный период и, таким образом, с двухфазным началом сексуальной жизни у человека».)

Наука и искусство оставлены здесь в стороне.

Речь идет об изображении битвы при Шалоне, в которой в 451 году римляне и вестготы победили Аттилу. Вильгельм фон Каульбах (1805–1874) сделал ее сюжетом фрески, первоначально предназначавшейся для Нового музея в Берлине. На картине мертвые воины продолжают сражаться на небесах, согласно легенде, которая восходит к жившему в шестом веке неоплатонику Дамаскиосу. – Прим. перев.

Мания преследования (лат.). – Прим. перев.

Ведь, по нашему мнению, направленные вовне деструктивные влечения через посредство эроса отвлеклись от собственного «я».

Можно сказать, что психоаналитическое или метапсихологическое Я тоже стоит на голове, как и анатомическое, то есть как «мозговой человечек».

Аналитику нелегко бороться с таким препятствием, как бессознательное чувство вины. Напрямую с ним ничего поделать нельзя, а косвенно – остается только постепенно раскрывать больному его бессознательно вытесненные обоснования, причем оно постепенно превращается в сознательное чувство вины. Особый шанс оказать влияние возникает, если это БСЗ чувство вины заимствовано, то есть является результатом идентификации с другим человеком, который когда-то был объектом эротического катексиса. Такое принятие на себя чувства вины часто бывает единственным, едва заметным остатком утраченных любовных отношений. Сходство с процессом, характерным для меланхолии, здесь очевидно. Если удастся раскрыть за БСЗ чувством вины этот прошлый объектный катексис, то зачастую терапевтическая задача оказывается блестяще разрешена, в противном случае исход терапевтических усилий отнюдь не гарантирован. В первую очередь он зависит от интенсивности чувства вины, которой терапия нередко не может противопоставить равную по величине противоположную силу. Возможно, также и от того, допустит ли аналитик, чтобы больной поставил его на место своего Я-идеала, с чем связано искушение играть в отношении больного роль пророка, спасителя души, избавителя. Поскольку правила анализа решительно противятся такому использованию личности врача, надо честно признаться, что здесь возникает новое ограничение воздействию анализа, который не делает болезненные реакции невозможными, а должен предоставить Я больного свободу принимать те или иные решения.

Этот тезис только кажется парадоксом; он означает всего лишь, что природа человека как в добре, так и во зле выходит далеко за пределы того, что он про себя думает, то есть того, что известно его Я благодаря сознательному восприятию.