…Тревис словно вновь оказался в аэропорту Сан-Франциско. Палящее солнце превратило бетон в раскаленный противень. Пиджак, скрывающий оружие, моментально обрел тяжесть средневековых доспехов. Он жег спину. Тяжелый «атташе-кейс», до отказа набитый плотными тугими пачками, здорово оттягивал руку. Тревис шагал впереди. Ему вовсе ни к чему было оборачиваться. Шаги Лендфорда и Эдмета звучали в полуметре за спиной. Резкий звук ударялся о выжженный белый небосвод и падал вниз, словно бомба. Тревис морщился. Эти шаги отвлекали, мешали сосредоточиться.
Агенты не пошли к главному терминалу, а двинулись правее, огибая массивное стеклянно-алюминиевое строение по боковой дорожке, в конце которой, на специальной площадке, должен ждать «шевроле-пикап». Бронированная машина местного отделения министерства, предназначенная для перевозки денег. А их было вполне достаточно. Почти пять миллионов долларов.
Тревис, прищурясь, обернулся к зданию аэропорта. Внутри, неразличимый за голубоватыми, отражающими солнечные лучи стеклами, стоял Эрик Квейлан. Полицейский не мог видеть его, но знал, что так оно и есть. Там, в толпе пассажиров, улыбающийся своей мягкой кошачьей улыбкой. Наверняка, в каких-нибудь цветастых шортах и рубашке навыпуск, да еще и в сандалиях. Это уж точно. Квейлан как-то упоминал, что любит сандалии.
Тревис вздохнул и переложил чемоданчик в левую руку. Правая ему сейчас понадобится. Сердце билось ровно и сильно. Он ни капли не волновался, потому что знал, чем закончится сегодняшняя затея. Он знал. Не знали те двое, которые, скорее всего, сейчас дико потея и пукая от страха, наблюдали за ними. Точнее, за чемоданчиком! С тем самым животным блеском в маслянистых свиных глазках. И ладони у них мокрые от пота. И они вытирают их о свои грязные джинсы. А воняет от этих ребят тухлятиной. От них всегда воняет тухлятиной, чесноком и вареными овощами. Ладони с черными нечищенными ногтями оглаживают прилипающие к тощим мокрым животам пистолеты, спрятанные под вонючими, заляпанными жирными пятнами майки. Засаленные волосы, не помнящие расчески, свисают прядями. На бледных от страха губах кривые ухмылки.
Дешевые ублюдки. Они думают, что сегодня станут богатыми, завалятся в грязные скрипучие кровати со своими грязными дешевыми шлюхами, нанюхавшись самого дорогого «кайфа», который смогут достать с такими «бабками».
Тревис не заметил, как начал злобно улыбаться. Бешенство, оно подступило, затуманивая взгляд. Хотелось заорать, выхватить пистолет и начать палить во все стороны. Он терял контроль над собой. Существовало лишь бешенство и двое паршивых, вонючих, грязных гов…в, прячущихся в служебном коридоре.