— Уберите от меня свои мерзкие руки! — заорал Баббер. — Мне только нужно поговорить с ним!
Тут подошел второй охранник, и общими усилиями им обоим удалось вытолкать Берни из палаты.
— Эй, руки прочь, приятель! — орал Берни. Быть так близко от цели и все напрасно! — Мы в Америке живем! У меня есть права!
Его крик обеспокоил Джона Баббера, который убаюкивал на руках больного ребенка. Баббер повернул голову к источнику шума, но один из врачей успокоил его:
— Все в порядке, мистер Баббер. Думаю, этот какой-то неудачник. Охрана позаботится о нем.
Джон кивнул и снова занялся больными детьми, толпившимися вокруг него, теми из них, кто был в состоянии ходить. Остальные протягивали к нему руки из своих постелей. На их лицах вместо обычного выражения отчаяния появилась надежда. Джон им всем улыбался и подбадривал их словами. Это был настоящий герой, находивший время для больных маленьких детей, и они любили его за это. Весь мир любил его.
Что касается Берни ла Планта, то его посадили в лифт и без лишних церемоний выпроводили за дверь. Подождав несколько минут, чтобы охранник поднялся наверх, Берни вернулся в вестибюль больницы и встал рядом с лифтом. Он подумал, что Джон Баббер наверняка пройдет этой дорогой. Даже если он спустится вниз по лестнице, Берни будет оттуда хорошо видно. Он будет ждать здесь всю жизнь, если потребуется. Этому проклятому Бабберу так просто от него не отделаться. Ему придется ответить перед Берни ла Плантом.
Напоследок Джона Баббера повели в палату интенсивной терапии, где мальчик лет четырнадцати по имени Аллен находился в коме. Из его тела и головы во всех направлениях торчали различные трубки и приспособления, поддерживающие его связь с жизнью. На экранах мониторов регистрировался каждый вдох и выдох, каждое слабое биение его сердца. Руки и ноги мальчика были в гипсе, голова забинтована. Будучи единственным ребенком в семье, умный и подающий большие надежды Аллен стал трагической жертвой автомобильной катастрофы; водитель, совершивший на него наезд, скрылся. Аллен находился в коматозном состоянии уже много недель, но признаков улучшения не было. Родители Аллена уже подготовились к мысли о том, что агония может растянуться на многие недели и месяцы.
Джон Баббер склонился над его постелью, почти забыв в камерах и микрофонах.
— Послушай, малыш, ты должен поправиться, — прошептал Джон. — Я знаю, что тебе страшно, нам всем бывает страшно, но ты должен бороться.
— Боюсь, что он не слышит вас, — сказал один из врачей.
— Ничего, он услышит, — ответил Баббер. Он еще ближе наклонился к ребенку.