— И что она ответила, когда ты сказал ей? Что это противоречит моему мировоззрению, не согласуется с моей религией, да? — это было очень похоже на Эвелин ла Плант, Берни не упрекал ее, памятуя о том, чего только ей не пришлось натерпеться с ним. Но теперь ему нужно сообщить сыну главное.
— Да, знаешь, Джой, мы как-нибудь потолкуем с тобой об этом, как мужчина с мужчиной. Но мне сейчас нужно ехать… в эту проклятую деловую поездку… Какое-то время… мы с тобой не сможем видеться. А ты слушайся маму. Она умная женщина, да, очень умная и знает, что для тебя лучше… Нет, нет, нет! Да не в том дело, что я не хочу тебя видеть или я тебя не люблю. Я люблю тебя! Я совсем не хочу уезжать в эту командировку, но я должен ехать! Ты станешь взрослым и ты поймешь, что все эти чертовы… прости меня за грубость… дела, этот бизнес… Ты напомнил мне об этом «герое», и вот, когда ты вырастешь, ты поймешь, что жизнь очень сложная штука и к тому же очень странная. Жизнь может так иногда повернуться, что люди становятся совсем другими, не такими, какими кажутся. Когда взрослеешь, начинаешь это понимать.
Внезапно Берни понял, что вместо Джоя у телефона Эвелин.
— Что? Я говорил с Джоем.
— Твой сын действительно хочет тебя видеть, — ледяным тоном заявила его бывшая жена. — Если ты сейчас его подведешь после того, как снова появился в его жизни…
Ее слова как бритва резанули Берни по сердцу.
— Эв, ты должна понять! — закричал он. — Я должен ехать в эту проклятую командировку. Нет, подожди минуту, не вешай трубку, Эв, дай я скажу хоть слово, о’кей?
По ее молчанию он понял, что Эвелин слушает его. Берни с трудом выдавил из себя следующие слова:
— Я знаю, что иногда вел себя как последний дурак, я знаю. Ты была мне всегда хорошей женой. Я знаю, что я сам все испортил. Да, испортил все! Я просто хочу, чтобы ты знала, что я понимаю это, вот и все. А теперь мне пора ехать. Да, деловая поездка. Да, надолго, да…
Он повесил трубку. Ему больше нечего было сказать.
Эвелин ла Плант стояла и смотрела на умолкнувший телефон. Она была ошеломлена словами Берни и, более того, ошеломлена искренностью, которую в них услышала. Неужели это Берни ла Плант? С каких это пор он так переменился?
Рассказ о подлом воришке, который решил нажиться на людях, которым спас жизнь, стал бы настоящей сенсацией. Кроме того, дело о кредитных карточках тоже было покрыто мраком, и Гейл решила эту тайну раскрыть.
Взяв в охапку Чаки с его видеокамерой, она помчалась на служебной машине Четвертого канала к Берни домой. Кто знает? Ведь Гейл — замечательный репортер, и, быть может, ей удастся выяснить недостающие детали, связанные с ограблением, — думал инспектор Дейтон.