Когда они, наконец, добрались до места, К.У. еще раз удивился, почему так стремился сюда Клайд. Ничего особенного — скопище грубо сколоченных лачуг вокруг стоянки. Да и номера так себе: все те же некрашенные стены, все та же дешевая мебель, все те же жесткие кровати. Правда, здесь имелось радио — и на том спасибо, К.У. очень захотелось, чтобы Бонни переключила программу. Ему вовсе не хотелось слушать Руди Валли, его не интересовали эти романтические всхлипы.
— Почему мы приехали сюда? — спросил он Клайда, на что тот оскалился и ответил:
— Потому что я так захотел.
— Понятно. Но все-таки почему?
— Потому что здесь у меня назначена встреча со старшим братом Баком. Он едет сюда. Я написал ему письмо, объяснил, где меня искать, и попросил приехать. Я хочу сказать ему привет. Бак отличный парень.
— А если он не приедет?
Клайд потемнел лицом и сказал:
— Бак приедет. Потому как он настоящий мужчина.
Позже вечером К.У. принимал ванну, а Клайд сидел на кровати и чистил оружие. Сначала он разобрал револьверы на части, тщательно протер, смазал, затем стал собирать опять. Он не обращал внимания на попытки Бонни завести разговор. Ей, наконец, это надоело, и она ушла в ванную.
К.У. сидел в ванне, наполненной серой мыльной водой, и сосредоточенно мылил себе спину. Бонни подошла к зеркалу над ванной и стала вглядываться в отражение. Придя к решению, она стерла помаду. Затем она начала заново накрашивать рот. Закончив, наклонила голову вправо, потом влево, оценивая проделанную работу. Она повернулась к К.У., затянулась сигаретой и спросила.
— Ну и как я выгляжу?
Он прервал процесс омовения и спросил:
— В каком смысле?
— Тебе нравится?
— Да что?
— Мой рот.
Он уставился на нее немигающим взглядом:
— Ну да. Конечно, нравится.
— Я имею в виду помаду. Я наложила ее иначе. Меньше и другого цвета.
— А понятно. Ну да, получилось очень здорово.
— Ну, так что ты обо мне скажешь? — лениво осведомилась Бонни.
— Ну это… ты в большом порядке… И вообще… Так сказать… Ты выглядишь иногда прямо как картинка.
Бонни снова повернулась к зеркалу и опять стала разглядывать свое лицо. Да, наконец, решила она. Все верно. Она и впрямь хороша собой. И новая помада ей к лицу. Она причесала свои светлые волосы так, что они закрыли уши. Вот так. Так лучше. Вид мягче, женственней. Она осталась довольна.
— Эй, Бонни! — крикнул К.У. — Кинь-ка мне мочалочку. Вон она там.
Машинально Бонни повернулась к полке, сняла мочалку и, сделав два шага к ванной, уже собиралась передать мочалку из рук в руки К.У., как вдруг ей в голову пришла мысль. Она протянула руку с мочалкой, оставаясь на приличном расстоянии до ванны, и сказала с поддразнивающими интонациями в голосе: