Он был рядом, гладил ее волосы, обнимал, покрывал лицо поцелуями, бормотал что-то утешающее, невзирая на все ее протесты, и это вселяло в нее уверенность, что она для него очень много значит, что он ее любит, что он без нее не может, и жизнь без нее пуста и страшна.
— Эй, Бонни, что ты… что ты… Не плачь, детка… Зачем… Ну вот, так лучше… Не плачь, Бонни…
Она попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.
— Не надо так больше убегать, Бонни, — говорил Клайд, — ты меня страшно перепугала…
— Нет, я серьезно… Клайд. Я хочу увидеть маму… Правда, Клайд, я хочу к маме… очень хочу к маме…
Он поцеловал ее в губы, чтобы утешить, успокоить.
— Я понимаю, милая…
— Я хочу к маме…
— Да, милая… Что-нибудь придумаем…
Такой визит было организовать не просто. Клайд понимал, что техасские рейнджеры держат под наблюдением дом Паркеров в надежде, что члены банды Барроу могут там появиться. После ряда телефонных переговоров возник план. Решено было встретиться на открытом месте, где невозможно устроить засаду и, откуда в случае необходимости, удалось бы вовремя отступить.
Вся семья Паркеров появилась на большом поле. расположенном к северу от Западного Далласа, недалеко от шоссе. Они словно собрались на пикник; захватили еду, выпивку и детей. Правда, день получился не самый подходящий для пикника. Все небо было в тучах, и время от времени начинал накрапывать дождик. Но Бонни было наплевать на плохую погоду. Она снова видела мать. У матери заметно прибавилось морщин на лице. Печальные и раньше глаза глядели еще печальнее, но она была жива и здорова. Время от времени Бонни оборачивалась к этой хрупкой женщине, и, обнимая ее, шептала какие-то ласковые слова, и плакала, прижавшись к ее высохшей щеке.
Были там и другие члены семьи Паркеров. Младшая сестра очень гордилась подвигами старшей.
— Вот и увиделись, Бонни! А мы собираем и наклеиваем в альбом все вырезки о тебе! Мы достали и тот снимок из газеты, где ты сфотографировалась с рейнджером…
Дети пели, играли, и видеть их было очень радостно. Бонни было приятно, что приехали тетки, дядья, кузины и кузены… Но главное, конечно, мама! Она держалась спокойно, с достоинством, но в глазах, за круглыми стеклами очков в стальной оправе, сквозила печаль, а руки с набухшими венами и веснушками были сложены на животе и крепко сжаты.
Вскоре Клайд сказал, что пора прощаться. Бонни умоляюще посмотрела на него.
— Может, еще немного, Клайд?
Но он упрямо покачал головой.
— Мы и так уже задержались. Дальше оставаться слишком опасно, Бонни.
Она кивнула головой и обняла мать.