— Пожалуйста, мисс, у вас сломана рука.
Но рука у Гейл совсем потеряла чувствительность, она почти забыла о ней.
— У меня нога болит.
Вдруг ее взгляд упал на машину Четвертого канала, стоявшую на берегу. И там, наполовину спрятавшийся в дождевой плащ, сидел Чаки, впившись взглядом в объектив видеокамеры.
— Эй, Чаки! Чаки! — закричала она.
Прямо как в сказке. Чаки оглянулся посмотреть, кто же его зовет, но первым заметил Гейл Конклин.
— Черт возьми, да это же Гейл! Гейл, ты что, была в этом самолете?
Гейл нахмурилась, предвидя конкуренцию. Конклин всегда стремился ее обойти.
— Это мой сюжет, Конклин. Я проведу расследование.
Сюжет становился интереснее с каждой минутой, особенно потому, что репортер Четвертого канала оказался в числе спасенных пассажиров самолета. Чаки навел видеокамеру на Гейл и начал снимать. Два врача пытались уложить ее обратно на носилки и увезти в машине «скорой помощи» в больницу. Но Гейл не собиралась уезжать. Она давала указания Чаки:
— Найди бортпроводницу — это она открыла дверь. Еще один парень, кто-то из пассажиров, вытащил меня оттуда. Поговори с ним. Потом поезжай в больницу, и я дам интервью, вступление и заключение. Будь уверен…
Дверь машины «скорой помощи» захлопнулась, оборвав последние указания Гейл, и машина вместе с Гейл уехала.
Эд Конклин покачал головой, одновременно раздраженный и восхищенный.
— Она настоящая профессионалка, — сказал он
Чаки. — Просто невероятно! «Это мой сюжет, я проведу расследование». Просто невероятно!
Он тревожно усмехнулся, преследуемый чувством, что великолепный сюжет года ускользает от него.
Оператор перезарядил видеокамеру новой пленкой.
— Ты не поверишь, какие потрясающие кадры я отснял — лицо пожарного крупным планом, который тащил спасенного пассажира на своих плечах. Главный приз!
Берни ла Плант ковылял в одном ботинке. Во время всей суматохи, вызванной пожаром, взрывом, машинами «скорой помощи», приездом репортеров, спасенными людьми, никто и не заметил невысокого, грязного, кашляющего человека с вовсе не героической внешностью. Он проковылял мимо Конклина, Чаки, Дентона, пассажиров самолета, врачей, полицейских, пожарных, и никто из них не обратил на него ни малейшего внимания.
Он проковылял мимо мистера Флетчера и его сына Ричи, и если бы мальчик заметил и узнал его, это была бы другая история. Если бы Берни увидел их вместе и понял бы, что Флетчер жив, то тоже все было бы по-другому. Но никто не заметил Берни, и Берни никого не замечал, и судьба посмеялась над ним, а у нас есть наша история, которая, так или иначе, должна быть всегда.