— Курт… — Гонора прижалась щекой к его щеке и услышала громкий стук его сердца. Она поцеловала его. Щека Курта была мокрой и соленой. Их губы слились. Гонора поняла, что теряет сознание, и схватила Курта за плечи. Она чувствовала себя утопающей и цеплялась за Курта как за своего спасителя.
Язык Курта проник ей в рот, и она жадно глотала его слюну. Давно забытое желание охватило Гонору. Курт откинул ее на сиденье и стянул с нее джинсы. Руки Гоноры ласкали его, срывали с него одежду.
— Гонора, любимая… — шептал Курт.
Их тела соединились.
— Гонора, я занимался любовью в машине, только когда был мальчишкой.
— Иногда неплохо вспомнить прошлое. Давай вернемся в гостиницу.
Курт включил зажигание. Сейчас для них не существовало ни прошлого, ни будущего. Они были вместе и снова любили друг друга.
Обняв одной рукой Гонору, Курт осторожно вел машину. Ее голова покоилась у него на плече. Они были похожи на юных влюбленных. По радио исполняли любовный дуэт из первого акта оперы «Отелло». По щекам Гоноры текли слезы. Дорога была пустынной. За окном машины мелькали таблички с названиями маленьких городков. Гонора не спрашивала, куда они едут. Курт повернул направо, и она увидела указатель «Джефферсониан».
— Я проезжал здесь днем, — сказал Курт. — Здесь находится новый гостиничный комплекс с полями для гольфа.
Чернокожий портье, которому были знакомы их лица по телевизионным новостям и из газет, приветствовал Курта и Гонору:
— Добро пожаловать в Джефферсониан, миссис и мистер Айвари. Хотите получить номер или отдельный домик?
Трехкомнатный домик был оборудован всем необходимым. Его интерьер, выдержанный в бело-голубых тонах, ласкал глаз. Гонора позвонила в вашингтонскую гостиницу и оставила сообщение для Джоселин. Она смотрела на широкую кровать и представляла, как будет спать на ней в объятиях Курта.
— По-прежнему спишь с открытыми окнами? — спросил он.
— Да. — Гонора зевнула.
— Устала?
— Очень.
Они легли на холодные простыни и, крепко обняв друг друга, уснули.
— Курт, — позвала Гонора.
Курт заворочался и что-то промычал.
— Курт, — Гонора потрясла его за плечо.
— Что? — Курт повернулся к ней лицом.
— Ты стонешь во сне. Тебе приснилось что-то ужасное? — Гонора погладила его по голове.
— Мне каждую ночь снятся кошмары.
— Это связано со слушанием?
— Нет, с женщиной. — Курт прижался щекой к плечу Гоноры.
— Так что же тебе снилось?
— Отель «Мамония» и прекрасная английская женщина, которая обвиняет бывшего австрийского беспризорника во всех смертных грехах, выставляя его настоящим фашистским гауляйтером.