Размазывая по щекам слезы, Джоселин медленно подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Улица внизу была пустынна. Всего восемь этажей отделяло от нее Джоселин. Как просто — один шаг, и тебя нет. Нет этой жгучей боли внутри, нет терзающих душу мыслей. Всего один шаг.
Никогда раньше, даже в самые трудные минуты жизни, мысль о самоубийстве не приходила Джоселин в голову. Смерть представлялась ей чем-то далеким, связанным с глубокой старостью или тяжелой болезнью, когда уход желанен, так как несет с собой избавление от мук.
Джоселин смотрела на блестящий асфальт, и мысли о самоубийстве вихрем проносились у нее в голове, как носятся облака по грозовому небу. Открыть окно, сделать шаг — и конец.
Неведомая сила заставила Джоселин отступить в глубину комнаты. Она закрыла лицо руками и зарыдала еще горше.
Чувство страшной вины не покинуло Джоселин и на следующий день. Едва дождавшись перерыва между утренним и дневным заседаниями, она уговорила Гонору и Курта немного прогуляться, а сама закрылась в одной из приемных, обхватила голову руками и задумалась о своей горькой судьбе. В сущности, она всегда была одинока. Одинока в детстве, одинока в своей короткой замужней жизни, да, собственно, так и должно быть — она, как прокаженная, как вечный источник инфекции, несет гибель всем, кого любит.
Время приближалось к двум часам дня. Скоро начнется дневное заседание подкомитета. Джоселин медленно поднялась и направилась в туалет. Там никого не было. Воспаленный мозг Джоселин фиксировал мелочи — в одном углу стоят ведро и швабра, на дверцах двух кабинок висят бумажки с надписью «Засор». Потоптавшись у двери, Джоселин подошла к раковине и открыла холодную воду. Сунув руки под сильную струю, она стояла, пытаясь собраться с мыслями.
* * *
Семья Талботт вышла из лифта и сразу попала в руки журналистов. Гид шел первым, стараясь защитить жену от натиска толпы. Энни следовала за ним, придерживая руками огромный живот.
— Остановись, Гид, — попросила она.
— Тебе плохо? — встревоженно спросил Гид.
— Нет, все хорошо, — с улыбкой ответила Энни, — просто наш наследник сучит ногами и руками. Похоже, я переела за ленчем в Белом доме, и это ему не нравится.
Ленч состоял из простой и добротной пищи: жареные цыплята с аспарагусом и десерт. Кроме семьи Талботт, на ленче присутствовали известный кардиолог из Алабамы, овеянный славой продюсер голливудской компании «Золотой век», увешанная драгоценностями жена мексиканского миллиардера. Энни впервые так близко видела президента и его супругу и поначалу растерялась, но очень быстро освоилась и развлекала присутствующих рассказами из жизни аборигенов Новой Гвинеи, чем вызвала всеобщий восторг.