— Пусть они сами сооружат знак, — буркнул Иванов. — У меня материала нет.
— Как нет? — оторопел начальник лоцмейстерско-гидрографического отряда. — Я же привозил, сам разгружал…
Иванов развел руками и предложил прогуляться.
— Вот, — сказал он и показал в сторону Америки.
Начальник ЛГ отряда вздохнул и печально улыбнулся.
— А ленточку хоть перерезали? — грустно спросил он.
— Открытие было без речей, — тоже вздохнул начальник полярки Иванов.
Тридцать широких деревянных ступеней лестницы с перилами, электропроводкой и канатом, чтобы в пургу не смело на пути к заветной цели, вели в домик тишины и забвения.
— А соседям вы все-таки поможете, — жестко хихикнул начальник ЛГ отряда.
— Само собой, чего уж тут…
— Угу…
Алекс вернулся в кают-компанию.
— Что слышно? — спросил он Иванова. Была вахта начальника.
— Да ничего. Снабженец идет. Нам ничего нет.
— Остановим…
— Само собой…
— А в селе?.
— Охота… Киты появились.
— Мальчиков в море?
— А где ему быть? Капитан Мальчиков китов не пропустит…
— Повез бы он меня в райцентр, — размечтался Мурман.
— Сезон. Ему не до тебя. Жди вертолета. Я тебя провожу.
Мурман не поверил.
По инструкции начальник полярной станции (если точнее, их коллектив назывался электрорадиомаяком — пять человек, но станцией они величали себя сами — для солидности и престижа) — так вот, начальник полярного радиомаяка не должен отлучаться за пределы территории. Но тут такое дело — уезжает человек и прежде ему надо на лыжах через Долину двадцать километров, и у Иванова есть в соседнем селе Полуостров дела, он обещает вернуться — обещает себе и жене — повару Анастасии. Надо забрать почту, узнать сельские новости и, вообще, отдохнуть в другой обстановке и проводить Мурмана. Уж какой ни на есть человек Мурман, а проводить надо, он еще насидится в Полуострове, туда вертушка — раз в месяц, если есть погода, а там своих отпускников — бортов на десять, и никому никаких льгот — все одинаковы, протекций и знакомства нет, все знакомы, все друзья, все в порядке живой очереди.
Здесь, на полярной станции, на неприступных скалах когда-то располагалось эскимосское поселение. Сейчас от него остались только китовые кости, камни разрушенных землянок-нынлю, мясные ямы, обрезки моржового клыка, предметы быта, пришедшие от времени в негодность. До сих пор можно найти каменный жирник, деревянные подносы для еды, ржавые винчестеры, дырявые чайники, кастрюли и другую утварь. Одну нынлю Алекс называл своей. И сейчас, пока Иванов собирался, он пошел с ней проститься. Эта землянка сохранилась лучше остальных. Она была у самого обрыва. Недалеко от входа торчали врытые в землю китовые челюсти, а у самого входа лежали, два больших китовых позвонка, от гренландского кита, Алекс часто приходил сюда.