Но вот удается же как-то Луке Камаричу легко относиться и к революции, и к декадентам, и к геодезической службе на железной дороге, и к своей научной любви – поляризованным кристаллам…
– Аркадий, глядите, кисель на глазах полимеризуется! – позвал Камарич.
– А? Что? Где?! – Аркадий вернулся к действительности и уставился в тарелку с довольно глупым видом.
– Я так и думал, что лучше всего вы возбуждаетесь на что-нибудь естественно-научное, – довольно усмехнулся Камарич. – Когда женитесь, будете с женой в постели вместо предварительных ласк обсуждать резекцию желудка и кишечную непроходимость…
– Камарич, вы мерзкий пошляк!
– Я?! А кто из нас несколько часов назад свел онтологию Апокалипсиса к цвету дерьма петербургского поэта?
– Да уймитесь вы, ради всего святого! И без вас тошно! Что вы там хотели сказать про Кантакузина?
– Я говорил не про Кантакузина, а про Макса. На все упомянутые мною компоненты действенной игристой жизни нужны деньги – это вы, надеюсь, понимаете? И немалые, если учитывать желательное издание журнала, путешествия и прочие важные красивости. А финансовое положение семьи Лиховцевых я вам уже описал…
– И что же с того?
– Возникает вопрос: окончательно ли бескорыстна трогательная привязанность яркого визионера Макса к его тускловатому на первый взгляд кузену?
– Но вы же сами мне говорили, что по условиям завещания Осоргина Александр имеет некоторые средства к жизни, но не может тронуть ничего из недвижимости и капиталов. В чем же здесь интерес Лиховцева?
– А про ненайденные драгоценности цыганки Ляли вы позабыли?
– Так вы думаете, что Лиховцев может надеяться найти их и… украсть, что ли?
– Ну почему обязательно украсть? Имея решительное влияние на Алекса, он может обойтись и без прямой уголовщины. К примеру, убедить Кантакузина отправиться в совместное путешествие на Восток. Или начать издавать символистский журнал. Или купить дом в Москве и устроить там «Приют Декадента». Да мало ли всякого… Вопрос в том, можем ли мы с вами доверить этой парочке девочку Люшу?
Аркадий, насупившись, доел кисель и отрицательно помотал головой. Камарич довольно улыбнулся и принялся задумчиво лупить яйцо. Когда процесс был закончен, Аркадий отобрал яйцо и съел его.
Глава 14,
в которой Люша вполне успешно сама строит свою судьбу и знакомится с Глэдис МакДауэлл, Гришка Черный ощущает себя крылатым, а кухарка Васильевна наводит красоту на судомойку Марысю.
– Я в «Преисподней» свой человек. Пошли туда! Погуляем как люди…
– Как люди?! Гришенька, ну ты сам подумай: кого у нас на Хитровке «Преисподней» удивишь! Там же все фартовые и болдохи (вернувшиеся с каторги побегом – прим. авт.) бывают. И не гульба там по большей части, а игра на «мельницах»… Моя-то там доля какая?