Я рискнул посмотреть поближе. Скользнул к косяку. В комнате находился мужчина. Один. Он был громаден, выше Барни Стурлусона. Но он был стар, очень стар. Ни волос, ни бороды у него не было. Лицо… такое лицо должно быть у мученика или у мумии Рамзеса.
Старик был облачен в рясу Адепта. На столе перед ним лежала книга, но он не глядел в нее. Неподвижны были его глубоко посаженные глаза, а руки медленно двигались по странице. Я понял, что он слеп. Книга, однако, была обычной, это не был шрифт Брайля.
Свет, вероятно, включался автоматически. А может, за полками работал еще кто-то. Я тихо скользнул мимо дверей.
Кабинет Мармидона оказался несколькими ярдами дальше. Под его именем и рангом на латунной дощечке было обозначение:
ЧЕТВЕРТЫЙ ПОМОЩНИК – ЗВОНАРЬ
Ради всего святого, этот недомерок, он что – звонит в колокола?
Дверь была заперта. Я мог бы вывинтить задвижку или шурупы, на которых держались дверные петли, для этого у меня был нож. Но лучше подождать, пока рядом совсем никого не будет. А тем временем я, пожалуй, суну нос в…
– Кто тут?
Я мгновенно обернулся. В дверях своего кабинета (того, который выходил в библиотеку) стоял Адепт. Он опирался на посох. Но его голос звучал как-то странно, так что мне не верилось, что он вообще нуждается в опоре. Меня охватила тревога. Я и забыл, каким могуществом обладают маги. А он – маг.
– Пришелец – ты кто? – припер меня к стене грохочущий бас Адепта.
Я облизал пересохшие губы:
– Сэр… Ваша просвященность…
Посох поднялся, указывая на меня. На нем был изображен главный символ иоаннитов – крюк, перекрещенный Т-образным крестом. И это была не просто палка со знаком, это был волшебный жезл.
– От тебя веет падалью, – сказал Адепт. – Я слеп, но чувствую это. От тебя веет опасностью. Назови себя.
Я коснулся ножа в кармане и фонарика превращения за пазухой. Сейчас эти предметы были для меня бесполезны. Но когда пальцы ощутили их, они сделались для меня как бы талисманами. Я мог воспользоваться ими, если подвернется случай. Во мне вновь проснулись воля и разум. Ударами пульса прозвучала мысль: мне везет больше, чем я мог рассчитывать. Он сам заговорил со мной. Он – жуткий старик, этот сукин сын, но он – человек. Какие бы силы ни повиновались ему, я держу его в поле зрения.
Тем не менее мне пришлось пару раз откашляться, прежде чем он смог услышать от меня пару слов. Слова мои, как мне показалось, звучали скомканно и неуверенно:
– Я… я прошу прощения у его просвященности… Он появился так неожиданно. Не будет ли он так любезен сказать мне, где сейчас находится посвященный Мармидон?