, а потомок Венеры и Энея не мог не рассчитывать на особую, отличную от других историческую миссию.
Впрочем, оставив «дела божественные», заметим, что гораздо более «земные» и «материальные» факторы определили его судьбу, быть может, в гораздо большей степени. Речь идет о таких обстоятельствах, как происхождение, воспитание, обстоятельства жизни, родственные связи и собственный социальный опыт. Представитель рода Юлиев Цезарей, одного из старейших патрицианских родов, возводящий свою генеалогию к богам и римским царям, был рожден профессиональным политиком и военным очень высокого ранга. Права выбора у него, в общем, не было. Римская аристократия более, чем любая другая, была ориентирована на государственную службу, и, в отличие от титулованного, богатого и образованного западноевропейского или русского аристократа, у римского нобиля практически не было возможности уйти из политики и заняться светской жизнью, управлением своими имениями или литературной деятельностью. Отсутствие в нескольких поколениях высокопоставленных политиков и сенаторов означало даже для знатного рода типа Корнелиев Сулл определенное «выпадание» из структуры нобилитета (Sall.Iug., 95).
Второе обстоятельство повлияло на его «выбор» не меньше, чем первое. Само рождение определило положение Цезаря как «наследного принца» марианской партии, а племянник Мария, зять Цинны и родственник нескольких Цезарей и, возможно, Аврелиев Котт, к тому же женатый на другой «наследной принцессе», дочери Цинны Корнелии, обязательно должен был стать одним из лидеров марианцев и популяров. Происхождение определило общий путь, семейные связи — его конкретную направленность.
Победа Суллы усилила эти связи. Марианская партия была фактически уничтожена, и еще до того, как Цезарь мог оценить порочность системы, эта последняя едва не уничтожила его самого. Сулланская система отняла у него молодость, поставив под угрозу жизнь и честь и, подобно Генриху IV Наваррскому после Варфоломеевской ночи, Цезарь должен был бороться с властью даже независимо от своей воли. Со смертью Суллы исчезла лишь самая острая опасность, с 80 по 49 год вся деятельность молодого, а затем уже и зрелого политика проходила в крайне враждебном окружении. Сулланская элита была сильным и беспощадным противником, готовым использовать любые методы, от открытых судебных процессов до закулисных интриг. Если Цицерон был для этой элиты лишь «чужаком», то Цезарь всегда оставался врагом, которого необходимо уничтожить. В 49 г., после длительной подготовки, стороны вступили в смертельную схватку.