Отставив в сторону мысли о Романовском, Женя продолжила свои социально-философские размышления. Проблема взрослых девушек в том, что они уже сформировавшиеся личности со своими вкусами, привычками и предпочтениями. Мужчины после тридцати — это еще более сформированные личности со своими же недостатками, пороками и повышенной нервной возбудимостью. К ним нужно относиться как к детям. Но опыта общения с детьми у Женьки не было. И снова получался замкнутый круг. Оставалась одна надежда на любовь, в которую она свято верила. И надо же такому случиться, что именно о любви зашел разговор за столом.
— Влюбился. Сразу. С первого взгляда, — признался расчувствовавшийся после пяти чашек чая Гаврила.
— Влюбился?! — очнулась от своих мыслей Женька.
В ее сознании склонный к суициду мазохист в принципе был далек от прекрасного чувства, делавшего людей сильными, выносливыми и самоотверженными. И тут вдруг «влюбился»…
— В кого?!
В ее представлении возникла сначала одна звезда экрана, затем другая, потом появился постер с группой «Виагра», к которой, как казалось Женьке, была неравнодушна вся мужская часть населения нашей страны и ее окрестностей…
— В нее, — тяжело вздохнул Гаврила. — В продавщицу из кондитерского магазина.
Женька обомлела. Такого извилистого поворота судьбы соседа она и представить себе не могла!
— Ешьте, ешьте. — Гавриил пододвинул пастилу поближе к Женьке. — Завтра я еще куплю.
— Зачем? — с набитым ртом поинтересовался Евгений. — Эта еще не закончилась.
— Недолго мучилась, бедняжка, в его безжалостных зубах, — хмыкнула Женька. — Нет, правда, а зачем покупать то, что все равно не будешь употреблять в пищу? Ради нас?
— Ради себя, — сказал Гаврила и потупил взгляд.
И вдобавок покраснел. Женька чуть не подавилась!
— Как она выглядит? — откашлявшись, поинтересовалась она.
— О, она — ангел, — вскинул глаза к небу Гаврила и, взмахнув руками, нарисовал в воздухе сердце.
— Подробнее, — потребовала Женька. — Я хочу на нее посмотреть. Не могу же я прийти в кондитерский и спросить у девчонок, кто из них небесное существо!
— Она такая, такая, такая… Как любовь.
— Понятно, — кивнул Евгений. — Я так ее себе и представлял.
Женька хмыкнула. Ох уж эти мужчины. Вообразят себе невесть что, а потом в отчаянии занимаются суицидом.
— Как ее зовут? — тоном классной руководительницы, перед которой сидел двоечник, поинтересовалась Женька.
— Это Любовь.
— Понятно, — кивнул Евгений. — Я так и думал.
— Имя! — почти выкрикнула Женька, нервничая из-за того, что этот несносный хозяйский внук может интересоваться какой-то непонятной девушкой и говорить о ней с придыханием.