Матильда умчалась в сторону кухни. Женька благоразумно предпочла не высовываться из туалета и навести там порядок.
— Зачем вы ее оставили здесь?! — Пока Женька убирала, внук Ольги Геральдовны ходил мимо нее по коридору, сложив за спиной руки. — И где вас черти носили?!
— Меня где носили?! — возмутилась Женька. — Это вы шлялись неизвестно где! И неизвестно с кем!
— Да будет вам известно, я ходил на концерт с вашей подругой Колокольцевой!
— Ах, какая прелесть! Странно, что сейчас вы без нее!
Женька побежала за пылесосом, схватила его и принялась собирать конфетти.
— Я без нее, потому что…
— Я ничего не слышу, пылесос гудит. И ничего не хочу слушать. Мне не нужны ваши оправдания.
— Мои оправдания?! — возмутился Евгений и, выхватив у Женьки пылесос, стал убирать мусор сам. — Это вы во всем виноваты! Сами забыли кошку, сами навязали мне эту гопницу…
— Гопницу?! — не смогла сдержать радости Женька.
Она села на телефонную тумбочку, отодвинув в сторону аппарат, и, положив ногу на ногу, принялась наблюдать за действиями Евгения.
— Да потому что я впервые хожу в концертный зал с девушкой, которая там предпочитает спать!
— Что? — притворилась Женька, которой жутко захотелось, чтобы он все это повторил. Именно с такой интонацией, именно с такой обидой и горячностью. — Не слышу.
— Ваша подруга спит, слушая Дебюсси, Грига и Чайковского. И ко всему прочему, этот великий композитор у нее ассоциируется с чаем!
— Ах, какая беда! — рассмеялась Женька. — Прям бедствие мирового масштаба — уснуть на концерте. А может быть, у нее бабушка при смерти. И бедная Колокольцева перед тем, как идти к вам на свидание, всю ночь просидела в больнице перед кроватью умирающей!
— Что, правда, что ли? — Евгений остановился и выключил пылесос.
Женька была готова сама себя убить за эту выдуманную историю про доброе сердце Колокольцевой, у которой этот орган предназначался исключительно для перекачки крови по здоровому и не обремененному чувствами организму. Потому что у Романовского был такой виноватый взгляд, словно это он бросил умирающую бабулю, Колокольцеву и всю больницу целиком.
— Неправда, — вздохнула Женька, забирая у него пылесос и относя в кладовку.
— Нет, Евгения. — Евгений пошел за ней. — Вы мне так и скажите, что у Зайки, то есть Зойки, была уважительная причина спать. Скажите честно! Ничего не утаивайте.
— Честно? — хмыкнула Женька. — Ладно, тогда слушайте. Зайка терпеть не может классическую музыку. Она под нее всегда спит.
— Тогда зачем она пошла со мной?
— За тем, что последует после концерта.
— Знаете, Евгения, вы отвратительная подруга, — сморщился Евгений.