А вот когда у такого ребенка первый раз прорезается магия....
Я не знаю, что с ними делают. Могу только предполагать.
Маг, в момент своей инициации, принимает свою силу - и вместе с ней этот мир. Теперь они как сообщающиеся сосуды. Образно говоря, в миг инициации перемычка между двумя стеклянными трубками разбивается и магия заполняет обе части сосуда.
А вот карающие....
Каким-то образом они этот сосуд разбивают. Не перемычку, отделяющую их от магии, нет. А все стекло. Магия - штука хрупкая и дар можно утратить, что есть - то есть.
Они не могут колдовать - и как всякие ущербные существа, остро чувствуют магию.
А еще - ненавидят тех, кто не отказался от своего естества. Ненавидят до такой степени, что ей-ей, попади я к ним в руки - самосжегся бы. И это было бы еще очень безболезненно.
- Ваше высочество!
Первыми их обнаружили разведчики. Так, вместе с ребятами эти стервятники в белом и прискакали. Я невольно ежусь, словно от холода, впрочем, храмовники на это внимания не обратили. В их присутствии всем было неуютно, такой вот побочный эффект отказа от магии.
Но говорить не тороплюсь, молча разглядываю их отряд.
Десять человек, от седого карающего с кучей шрамов до совсем молоденького, лет пятнадцати, сопляка. Все в белом, все с суровым выражением лица, у всех плотно сжатые губы и ни одной морщинки от смеха.
И самое страшное....
У всех - одинаковые глаза.
Пыльно-серые, словно пеплом запорошенные. А может, так и есть. Пепел сгоревшей магии стучится в их душах - и на нем никогда ничего не вырастет. Они живут, чтобы обращать все окружающее в такой же пепел.
- принц Александр Леонард Раденор?
Этому карающему было лет тридцать - тридцать пять. Темные волосы, бледная кожа, словно бы годами не видевшая света, шрам от ожога на щеке - кто-то дорого продал свою жизнь, жаль, дело до конца не довел. Ничего, я помогу.
- С кем имею честь?
Я смотрю прямо, не улыбаюсь, но и страха не показываю. Перебьются, твари. Еще не хватало им видеть, что я боюсь.
Когда я убивал тех, что шли по следу Рене, я страха не испытывал, но там другое. Там упоение схватки, там азарт, там удовольствие боя...
Здесь же холодный расчет и интрига. А кто кого?
Я - их. И иначе никак. Эти твари в моей стране править не будут!
- Первый воин отряда, Александр.
Я киваю. У карающих не было чинов и званий, просто был воин, которого ставили над отрядом из ему подобных на время выполнения очередного задания.
- Чем обязаны?
- Мы ощутили... прорыв.
Я киваю еще раз, напоминая себе болванчика со сломанной шеей.
- Вы опоздали. Он остался там, на поле боя. И более двух дней тому назад.