ОРАНЖЕВЫЙ/зелёный неподдельно хочет быть «хорошим парнем» — добродетельным, подлинным и искренним. Однако они должны работать над открытостью и подлинностью; проявления чувств часто кажутся надуманными, а самораскрытие — вынужденным. Их предложения о помощи, как правило, сводятся к тому, как помочь другим в достижении ОРАНЖЕВЫХ/зелёных спецификаций (ОРАНЖЕВЫЙ знает, что он лучше всех всё знает) и в соответствии со своими графиками. Конкретные решения зачастую достаются в борьбе, поскольку то, что другие думают и чего хотят, начинает на них влиять.
Опросы, обследования и обсуждения заполняют пробелы в уверенности, которые не случились бы с более чётко выраженным пиком ОРАНЖЕВОГО. Путаница во внешней политике и внутренние шатания администрации Клинтона — превосходное тематическое исследование ОРАНЖЕВОГО/зелёного спектра в работе.
Очень реальное желание растить людей и исправлять ошибки — это то, где проявляются остаточные, доброжелательные потребности ОРАНЖЕВОГО. В политике это направляет усилия по социальной инженерии — окончательной лаборатории — растить целые классы людей и давать им лучшее здоровье, благосостояние и возможности вносить свой вклад в соответствии с установленными «самыми лучшими и самыми яркими» планами. Зелёные элементы включают в себя внимание к чувствам людей и желание оперативно реагировать на конкретные чувства в сложившейся ситуации. Это приводит к невыполненным обещаниям и кажущейся (не всегда заслуженно) обманчивости, особенно со стороны СИНИХ критиков.
Некоторые ОРАНЖЕВЫЕ/зелёные становятся превосходными наставниками в корпоративном окружении, отличными тренерами и учителями, которые хотят, чтобы каждый ребёнок превзошёл себя. Однако, когда этот цМем управляет организациями, в них по-прежнему существует дистанция между подчинённым и начальником.
Проявления теплоты ОРАНЖЕВЫМИ/зелёными являются условными, поскольку люди здесь всё ещё чувствуют себя уязвимыми и могут встать в оборонительную позицию, когда другие слишком много о них знают или вторгаются в их «личную жизнь». Им важно оставаться в контроле, и это часто ограничивает то, насколько другие готовы быть полностью приверженными в работе с ними. «Давайте все раскроем наши истинные внутренние чувства — вы можете начинать…»
ОРАНЖЕВЫЙ/зелёный может выборочно интерпретировать истину в попытках удержать всех довольными и уступчивыми. Когда их истории ставятся под вопрос, они запутываются и пытаются отвлечь внимание спрашивающего на что-нибудь ещё. Другой гамбит — сыграть в «бедный я, никто меня не понимает»; чувства могут быть вполне настоящими. Однако это создаёт сердитый тон разочарования, когда социальные схемы — иногда политкорректные для прибыли — оказываются предотвращёнными или непонятыми. «Но у нас были хорошие намерения, правда хорошие. Они просто не понимают, насколько хорошо это было бы для них». Разочарование может стать всепоглощающим.