Сейчас, Оборский смог признаться самому себе, что проиграл. Устал быть плохим, устал видеть в ее глазах отражение того монстра, каким запомнился ей в ту ночь… Он старался… Господи, как он старался, чтобы она простила, забыла обо всем, поверила ему… Все напрасно. Такое не прощается… Нужно смириться с этим и отпустить ее. Пусть из них двоих, хоть она будет счастлива…
Глеб завел машину и медленно выехал на шоссе. Принятое решение тяжелым грузом давило на плечи, но мужчина сосредоточенно смотрел на дорогу, не позволяя себе усомниться в правильности избранного пути.
Вечером в старой усадьбе было необычайно тихо. Оборский не вернулся домой, остальные оборотни бесшумно исчезли в недрах леса, а Саша, поглаживая Тошку, беспокойно прислушивалась к неестественной тишине особняка. Наступила полночь, а Глеба все не было. Девушка расстроенно вспоминала, с какой болью Оборский посмотрел на нее, прежде чем вышел из комнаты. Как будто, она была в чем-то виновата. Как будто, обидела его…
Неужели, ее слова так расстроили мужчину?
Размышления Саши прервал звук подъехавшей машины. «Глеб…» — встрепенулась Александра. Она невольно подалась вперед, увидев, как открывается дверь спальни.
Оборский тихо вошел в комнату и молча подошел к ней. Медовые глаза сумрачно смотрели на Сашу из-под черных бровей. Лицо мужчины казалось выточенным из камня.
— Я подумал над твоими словами, — тихо произнес он, глядя прямо на девушку, — и постараюсь больше не докучать тебе своим присутствием, — Глеб обвел комнату каким-то пустым взглядом, остановил его на Саше и продолжил: — Сейчас, я не могу отпустить тебя домой, это будет безумием. Потерпи до родов, а потом, мы решим, что делать. И прости меня за навязчивость.
Он развернулся и вышел из спальни, оставив девушку изумленно смотреть ему вслед.
«Ну, вот…Добилась? Радуйся! Больше тебе докучать не будут!» — иронично произнес ее внутренний голос.
Но радости не было. Вместо нее, внутри расползались пустота и тоска, а долгожданная свобода имела острый привкус горечи…
Больше Оборского Саша не видела. Нет, в усадьбе он появлялся, но только глубокой ночью, когда весь дом уже спал. А уезжал рано утром, до того, как просыпалась Александра.
Девушка мучилась от тоски, переживала из-за сказанных сгоряча обидных слов, а потом, поняла, что так будет лучше. Пусть все идет так, как идет. Быть может, после родов, Глеб отпустит ее. Вместе с детьми. Это было бы самым лучшим выходом для всех.
Саша устало ворочалась в кровати. Сон не шел. Поясница, болевшая весь вечер, тянула все сильнее, внутри разливалось странное предчувствие. Нет, до родов еще далеко… Если верить Нелидову, впереди у нее три недели… Ну, это Саша так думала. Дети решили иначе.